Читать онлайн Ольга Горышина - Нечайная Роза

1. 1.

“Я приду с девушкой”... — прочитала я полуслепыми со сна глазами и отложила телефон, послав сыну положительный ответ ободряющим смайликом.

Сообщил и порядок, я никогда не была против потрахушек за стенкой — лучше в своей постели, чем непонятно где. Расстроило другое: раз в жизни сумела пораньше заснуть и на тебе, мамочка! Чтобы жизнь медом не казалась…

Квартира большая с прекрасной звукоизоляцией, до утра не встретимся, а утром легко разминуться. Поеду в офис в семь, чтобы не смущать девицу незапланированным знакомством с мамашей. План рабочий, проверено не единожды. Сегодня и папочку не надо будет будить — он в бизнес-трипе.

Зевнула, снова потянулась за телефоном — узнать время: первый час. Теперь натянуть одеяло на голову и уснуть. Снова что-то строчит — да угомонись, дома все можно. Взрослый мальчик.

— Лаура!

От громкого голоса мужа я подскочила. Одеяло упало с меня само собой, как и пелена сна с глаз. Он же только завтра возвращается из Москвы. Или я напутала с днями недели?

— Ты чего в кровати?! — в его голосе чувствовалось напряжение. Сильное.

Где я еще должна быть в… Непонятно сколько уже на часах. Я сумела провалиться обратно в сон. Чего на штыки — с порога? Мы не первый год женаты, чтобы я ждала тебя из командировки с разносолами. Тебя в поезде кормили. И наливали. Перебрал с виски? Или не допил?

— Я же написал тебе, что еду не один! — прорычал довольно тихо, но у меня от напряжения задрожали барабанные перепонки. — Одевайся!

— Чего? — сжала я указательными пальцами переносицу. — Ты? Я?

До меня мучительно долго доходил смысл сказанного Аркашкой. Я протянула руку и нащупала телефон: дура… Даже не взглянула на имя отправителя. Так, а где Арсений?

— Сенька дома? — вылетело изо рта автоматом.

— Ты у меня спрашиваешь? Да встань уже! Займись Розой.

— Какой розой?

Я не приношу розы домой — розы банальны. Мой бизнес — украшение живыми цветами жизненных пространств. Я люблю все цветы, но розы в списке моих предпочтений стоят на последнем месте. Их пусть в цветочных магазинах продают людям без фантазии.

— Ее Розой зовут.

— Кого? — я сжимала в руке телефон. — Извини, я не прочитала твои сообщения. Была уверена, что это Сенька бабу решил притащить на ночь.

— Это я решил притащить бабу, — хмыкнул Аркашка. — На пару дней. У нее мать в больнице на операции, а знакомые в последний момент отказались ее принять у себя. Денег у девочки в обрез.

— И ты с ней в бизнес-классе познакомился? — хмыкнула я, нащупывая ногой тапок.

— Я тебе все написал. Это дочь моих старых знакомых. Пришлось поменять билет на день раньше, чтобы ее сопроводить.

— Сколько ей?

— Восемнадцать уже есть, но… Но это и страшно, — хмыкнул Аркашка мне в тон. — Ну давай же, подсуетись. Сколько девочка в прихожей стоять может?

Пока я ровно на ноги не встану. Меня качнуло — голова проснулась, тело продолжало искать в воздухе опору, нашло его в углу тумбочки: он впился мне в ладонь, точно иголка. Хорошо, не в бедро. Синяк бы неделю сходил.

— Лаура… Ну не будь ты клячей!

Я откинула с лица спутанные пряди, дунула себе на нос.

— В кой-то веке решила выспаться! — испепелила я муженька взглядом. — Мог позвонить не в час ночи. А то как всегда за счет меня благотворительностью занимаешься.

— Да что ж ты вечно такая злая… — отвернулся он и вышел из спальни.

Злая… Потому что спать хочу. Потому что терпеть не могу в доме посторонних людей. Если это не девушки моего сына — их я терплю ради его пустых яиц, а эту девицу ради чего утром кормить яйцами всмятку?

Схватила с крючка на двери ванной комнаты халат и на ходу затянула кушак, но оказалось, что под самым горлом, а не на талии. От одного взгляда на гостью, как говорится, в зобу дыханье сперло. Аркашка охренел? Притащить мне в дом точную копию… Риты Юдиной, пославший нашего сына на три буквы. Нет, конечно, не точную, но фигура, волна темных волос до попы и глаза — их, национальные… Меня затрясло. И голос дрогнул, когда я поздоровалась. Хорошо, мы не мужчины — руки протягивать не требуется, а то бы она точно дрожала. Просто имя свое сказала. Девушка в ответ — свое. Голос тихий, но это ни о чем, кроме стеснения, не говорит.

Роза не разделась, не разулась, хотя уверена, Аркашка сказал ей это сделать.

Пришлось открыть шкаф и указать на свободную вешалку, а потом нагнуться и вытащить гостевые тапочки.

— Не видел, Арсений у себя? — повернулась я к мужу, появившемуся в арке, ведущей в гостиную.

— Не видел. Кроссовок нет, — кивнул Аркашка на открытый шкаф.

— И что?

Тапочки на месте. Но сын их редко надевает. Куртка? Не висит. Мамаша явно до сих пор не проснулась. Впрочем, я без понятия, в чем он ушел с утра.

Сейчас на свободной вешалке оказался чужой серый плащик. Под вешалкой кроссовки. Черные, с лишней полоской. Джинсы, джемпер в обтяжку, грудь второй размер с натяжкой. Вещи не с барахолки. Скорее всего, из сэконода. Впрочем, добротного.

Роза подняла глаза — совсем потерялась или я совсем забыла, что у девушки мама в больнице на операции. Чужой дом, чужой город, чужой дядька и теперь ещё и чужая тетка в халате.

— Вы ели? — спросила эта тетка запредельную глупость.

Исправилась, показала, где ванная. Идти в душ девушка отказалась. Я предложила мужу самому пойти разобрать диван в своем кабинете. Согласилась принести туда постельное белье. Пока Роза доставала из чемодана косметичку с зубной щеткой, я заметила на ручке забытую этикетку. Новый чемодан, куплен явно для поездки и явно Аркашкой, потому что на такой отоваривающиеся в сэконд-хенде люди не скопили бы и с трех зарплат. Но муженек уже ушел выполнять мою просьбу, и я могла только в спину ему посмотреть: пиджак снял. Теперь нужно найти, куда бросил. Что носки, что пиджаки мужиками не доносятся до места назначения.

Постельное белье хранилось между комнатами, я быстро взяла пачку и свернутый плед, который послужит прекрасным одеялом, и успела застать мужа наедине с диваном.

— Аркаш, сними Розе гостиницу.

Он дернул головой от удивления.

— Я спокойно без кабинета проживу. Она весь день будет в больнице торчать. Ты на работе. Она тебе не помешает.

— Ты серьезно не понимаешь? — бросила я белье на край стола. — Сходство только я вижу?

По лицу мужа скользнула тень, он даже выше стал, зачем-то расправив плечи.

— Какое ещё сходство?

Я не придала значения его настороженному тону.

— С Ритой, — ответила быстро. — Если Сенька ее увидит. Ну, не надо… Понимаешь?

Аркашка выдохнул.

— Ну ты, блин, как всегда… Все еврейские девочки тебе на одно лицо!

— Ой, вот сам не начинай!

— Тогда и ты не начинай. Три года прошло! Да он не помнит эту девку.

— Девку? — переспросила я и сжала губы. — Она не была девкой. Она его первая девушка…

— И ты этому поверила! Будет парень про постель матери говорить!

— А почему ты сомневаешься? Он ее любил. Он по ней страдал. И эти все бабы на одну ночь у него, потому что он эту Рита до сих пор любит. Если эта Роза действительно дочка твоих хороших знакомых, то пожалей ее и своих друзей.

— Вот ты сейчас сына в чем заранее обвинила? В совращении?

— Да ни в чем! — встряхнула я пододеяльник, чтобы заправить в него плед. — Я не хочу всяких там «сорянов», понимаешь? Лучше перебдеть... Сними ей в приличной гостинице номер.

— Лаура, прекрати… Ты сериалы начала смотреть? У тебя так много свободного времени?

Он махнул рукой и вышел. Я взбила подушку и направилась к двери, где столкнулась с Розой, которую направил сюда Аркашка.

— Твой чемодан за столом. Если что-то надо, кинь сообщение…

— Я не знаю ваш телефон.

Туплю по полной. Вернулась с телефоном и поделилась своим контактом. Записала ее Розой. У меня никого с таким именем. Фамилия лишнее. Да и контакт я надеялась стереть в ближайшие дни.

Пробежала глазами ночные сообщения мужа — ничего нового, он мне их озвучил возмущенным тоном. Вышла на кухню за водой и написала сыну, что у нас гости и ночуй там, где ночуешь.

«Я не сплю ни с кем» — пришел тут же ответ. И я тут же посоветовала приткнуться где-нибудь до завтрашнего вечера. Типа, спать тебе днем все равно никто не даст.

А до вечера я постараюсь сплавить эту длинноволосую красотку куда подальше. Подальше от моего сына. Пообещала я себе.

А в данный момент мне почему-то захотелось оказаться подальше от мужа. Хотя бы на краю кровати. Я легла первой и могла натянуть одеяло на голову. Аркашка отчаянно долго мылся — извел, небось, половину тюбика геля для душа. Дурь… Сначала облапает все в квартире, а потом идет смывать дорожную пыль. Что тогда спутницу свою не отправил в душ?

Нужно снять ей гостиницу — там она хоть помоется. Завтра ведь тоже только лицо ополоснет. Есть такие люди — не брезгливые, а шибко стеснительные, которые не доверяют замкам на дверях чужих ванных комнат — вдруг кто-то не постучится, а они в чем мать родила.

— Аркаш, ну что ты там потерял? — подняла я голову с подушки, когда муженек свалил с полки в шкафу одну из корзинок для белья.

— Трусы ищу, что я еще могу ночью искать в шкафу…

— Мозги… Я тебе поставила корзину с трусами в ванную…

— Лаура… — рыкнул он из темноты.

— Полгода назад… — тянула я звуки в надежде не рассмеяться.

— Сколько раз просил, ничего в доме не менять! Тебе мало твоих цветочков? Оставь мои вещи в покое!

Чего орать-то? Еще когда в доме посторонние, посторонняя.

— Принести тебе трусы? — рухнула я обратно на подушку, потому что знала, что сам попрется обратно в ванную. — Дверь не закрывай, пусть просохнет за ночь.

Полгода! Да я всю жизнь ему элементарные вещи напоминаю.

— Где кошка? Куда мне можно упасть? — услышала я голос из темноты.

— У Сеньки…

— Слава богу! Одеяло дай…

Ему можно две трети на себя тянуть, а мне нет. Сколько раз просила обзавестись вторым одеялом. Так нет же — пока одна кровать, будет одно одеяло. И голые ноги — у меня. А потом пусть не говорит, что они у меня холодные!

— Не хочешь извиниться? — спросила я со своего края кровати, оставаясь к ответчику спиной.

— За что на этот раз?

Кровать скрипнула, сообщив, что муж повернулся к моей спине лицом.

— За гостью, блин… — вцепилась я в подушку, чтобы меня не развернули. — Не понимаешь, что написать эсэмэску за пять минут до прибытия поезда, моветон?

— Как узнал, что она у нас ночует, так и написал тебе. Не мог же звонить из поезда!

О, да — терпеть не может личных разговоров на людях. И, наверное, заботился о душевном состоянии девушки: как бы не смутить неверным выбором слов. Впрочем, что уж там — я услышала его голос лишь через полгода знакомства: до этого мы с ним чатились. Я понятия не имела, что живу с ним в одном городе: он твердил, что из Иркутска. Оказалось, только родом. Закрою глаза и как сейчас вижу черный экран и бегущие по нему разноцветные текстовые строки. Его были фиолетовые, мои — зеленые. Почему такой цвет выбрал, объяснить не мог — все-то у него по ошибке! Ник — ЛАЭС, ленинградская атомная электростанция: я иначе не могла его расшифровать, а он понятия не имел, что кто-то может таким образом интерпретировать ник, в котором в Лаосе случайно поменялась буква — не заметил при регистрации, а потом решил, что и так сойдет. Ну и доверился до кучи автоматическому выбору цвета ника. Третьей его ошибкой было знакомство со мной, которое он планировал с самого начала, прекрасно понимая, что я вся такая откровенная с ним лишь потому, что уверена в том, что наши пути никогда не пересекутся. Хорошо, я хоть о личной жизни ему ничего не говорила. Привата в том чате не было — все печаталось на публику. Hello World одним словом.