«Человек, – говорится в Зохаре, – заслуживает это имя лишь постольку, поскольку он объединяет в себе мужчину и женщину». Благословение небес нисходит лишь туда, где есть такой союз, поскольку оно может низойти лишь на единое тело. Адам, верно, отражающий Адама высшего или первичного, должен был, в согласии с этой моделью, объединить в себе мужское и женское начала. И первоначально он был создан андрогином.
Немецкий теолог Франц Баадер39 видел цель «брачной» любви в восстановлении утерянной первоначальной андрогинной природы человека:
«Андрогин40 есть единство формообразующих принципов или органов или же соединение общеродовых способностей в одном теле.
Это понятие не связано ни с импотенцией или бесполостью, ни с гермафродитизмом, как его противоположностью, то есть с сосуществованием в одном теле обоих полов…
Так, тайна и таинство истинной любви в том, чтобы взаимно помогать друг другу восстановить каждому в себе андрогина как целостного и чистого человека, который не есть ни мужчина, ни женщина, то есть не нечто половинчатое.
Андрогин обусловлен присутствием небесной Девы в человеке, а её присутствие обусловлено пребыванием в нём Бога.
Без понятия андрогина остаётся непонятной центральная идея религии – идея образа и подобия Божия.
Небесная София (идея) была помощницей первозданного человека, не бывшего ни мужчиной, ни женщиной; через свой союз с нею – который, следовательно, не мог быть половым – он и должен был упрочить андрогина и уничтожить в себе возможность стать мужчиною или женщиною.
И ныне ещё, после того как человек уже стал мужчиной и женщиной, та же София, лишь только он к ней внутренно обратится, делает и мужчину, и женщину хотя бы внутренно причастными андрогинной и ангельской природе.
Божья воля может быть вмещена лишь чистою, т.е. от всякой тварной воли свободной Девою, и как земная Дева (Мария) прославилась через пробуждение в ней Небесной Девы, так ждёт такое же прославление и всякое возрождение.
Девственность есть освобождение от тварной воли.
Новое рождение человека как андрогина будет принятием внутрь себя всей природы, подлинным раскрытием микрокосмичности человека.
В истинном рождении целостного Человека – и Бог, и природа будут внутри его, а не вовне.
Внешняя объектность и предметность были связаны с половой разорванностью.
Теологи менее всего должны были бы чуждаться понятия изначальной андрогинности, ибо Мария родила без мужа»41.
Якоб Беме, переживший «видения», и, обрётший способность общения со Св. Духом, просвещал современников 400 лет назад:
«Адам был мужчиною, равно как и женщиной, но и не тем, и не другим, а девою, исполненною целомудрия, чистоты и непорочности, как образ Божий; он имел в себе и тинктуру огня и тинктуру света, в слиянии которых покоилась любовь к себе как некий девственный центр; чему и мы уподобимся по воскресении мёртвых, ибо, по слову Христа, там не женятся и не выходят замуж, а живут подобно ангелам Божиим».
Николай Бердяев полагал, что «христианская мистика всё ещё остаётся в половой полярности. Но сознание антропоса должно достигнуть полного освобождения от погружённости в женственную половую стихию, в притягивающую и засасывающую половую полярность. Культ чистой Девы в пределе ведёт к культу андрогина и к «бемевскому» учению о Софии как пребывающей в человеке божественной Деве42.
Истинная духовная целостная природа человека – андрогинна.
