– Потоскует и забудет, – всадник, очевидно, так со своими пассиями и делал. Брал, бросал, брал новую. Пункт “тосковать” едва ли имел шанс вклиниться в эту цепочку узколобых взглядов. – Даже лучше. Станет злее. Можно, например, подстроить, чтобы ее бестии задрали. Тогда уничтожение Хаоса станет для дракона главной целью жизни.
– Ах да, у вас же право сильного в почёте? Куда там, до уважения? Дракон – лишь средство, инструмент? Расширил резерв и ладушки, да? Какие же вы мерзкие, всадники…
Он остановился и дернулся в мою сторону так резко, что Роб кинулся наперерез, но был мгновенно отброшен в сторону как прилипшая к брючине колючка. Глаза всадника (я до сих пор не знала его имени) вспыхнули огнем. Казалось, он готов сжечь меня вместе с Бригс на месте.
– Да что ты в своем солнечном захолустье знаешь о жизни, дура беззаботная?! Там люди гибнут. Каждый день, чтобы ты тут спокойно со своим конюхом на сеновале кувыркалась. Всадники, которых ты так презираешь, закрывают пробоины и держат стену. Если для того, чтобы сберечь этот мир надо пожертвовать одной ящерицей – невелика потеря. Тем более твоя лягушка совершенно бесполезная, а ты дезертирщица. Или тебе забыли рассказать о долге?
Я с силой сжала кулаки. Хотелось вмазать по этой смазливой, наглой роже! Вмазать, как учил Роб, грубо и без лишних расшаркиваний. Только всадник не городские мальчишки, решившие проучить хозяйскую дочку-дурочку, эффект неожиданности, доказывающий, что в хрупком теле есть ещё и стальной дух да поставленный удар не сработает. Этот, их ведь наверняка учили, сможет блокировать удар и мой выпад только усугубит ситуацию… Безразличие, с которым он говорил о своем драконе, холодным ознобом ложилось на кожу. Совершенно не такая связь, как у нас с Бригс. Именно потому я воспротивилась заявить и о дикой драконице появившейся во владениях отца, и о нашей внезапной связи. Ведь все так хорошо шло, пока этот не появился… а кстати!
– Почему твой дракон в период гона оказался не на Драконьем пике? Разве вы не связываете их с подходящими самками? Покидать пик, насколько знаю, в период гона запрещено.
– Много ты знаешь… – По его лицу вообще было неясно, что думает это чужак. А знать хотелось, потому что даже таких изгоев, как мы с отцом, за скрытие связи с драконом не похвалят. – Если разлом, и не хватает людей, не до драконьей течки, знаешь ли. – Всадник звучал уверенно. Даже если врал, то делал это мастерски. – Куда более важный вопрос, почему ты здесь? При наличии дракона. Может, заявить на твоего опекуна? За такое положено обвинение в госизмене. А вот и он, видимо, а, тарнас?
Незваный гость уставился на Роба, ожидая от того подтверждения. Роберт перевел на меня растерянный взгляд. Услышав угрозу, он теперь, похоже, не знал, как поступить и боялся сделать нам с отцом хуже.
– Он не обязан тебе отвечать, чужак. Хочешь услышать отца, услышишь, хочешь получить ответы на свои вопросы – спрашивай, – я пожала плечами, – может быть и отвечу. Или у вас, в академии, принято спрашивать с мелких за проступки старшего? Ищите на ком сорваться? А может, тебя мое безумство остановило? Привыкай, всадник… Почему я здесь? – хищная улыбка расцвела на моем лице сама по себе. – Я там, где должна быть, а вот ты – нет. Иногда можно пожертвовать одним бойцом, чтобы сотня была спокойна. Ты, кажется, нечто похожее буквально только что озвучил, да? – Говорить правду я ему сразу не собиралась. Скрывать, впрочем, вряд ли теперь выйдет долго, но на блюдечке выкладывать кто я, кто мой отец и почему нас спрятали на землях Тейрана, не собиралась.
