Ругайя Бегум нахмурилась.
– Я думала, он совсем нас оставит.
– Понимаю, милостивая госпожа, – склонил голову Адали.
– Понимаешь? – словно бы про себя переспросила женщина.
– Принц горит страстью к сестре, а это нехорошо, – ответил он тихо.
Пораженная, Ругайя Бегум задохнулась, услышав, как ее сокровенные опасения вслух произносит другой.
– Это так заметно, Адали? – спросила она евнуха.
– Только вам и мне, милостивая госпожа. Мы оба знаем, как ведет себя принц, когда желает чего-нибудь, чего не может или не должен иметь. Мы ухаживали за молодой принцессой с самого ее рождения и не позволим причинить ей зло. Что вы собираетесь делать, милостивая госпожа?
«Адали хоть и слуга, но слуга доверенный. И к тому же друг», – подумала Ругайя Бегум.
– Мой господин Акбар останется в Кашмире на несколько дней, Адали. В это время я надеюсь объявить о свадьбе Ясаман. Если все устроится с ее мужем, противоестественные желания принца Салима должны рассеяться.
В знак согласия главный управитель склонил голову:
– Как всегда, ваша мудрость приводит меня в трепет, милостивая госпожа, – промолвил он.
Ругайя Бегум улыбнулась:
– У нас ведь с тобой было много приключений с нашей дорогой девочкой, Адали. Помнишь, как однажды она пожалела боевых слонов отца и отпустила их на волю?
– А они бродили по Лахору, жалобно трубя и пугая жителей, которые решили, что на них напали, – всхлипнул Адали от смеха.
– Даже Акбара это рассмешило, – усмехнулась Ругайя Бегум. – Правда, потом он ее жутко бранил, потому что ему пришлось заплатить за весь ущерб, особенно продавцам фруктов и овощей на рыночной площади. Слоны съели все, что попалось им на глаза!
– И наш добрый и милостивый господин тогда объяснил юной принцессе, что боевые слоны воспитаны для битвы и получают в ней наслаждение. И, поняв, как напугала слонов, которые на свободе почувствовали себя потерянными, она раскаялась в своей шалости. А господин велел приходить к нему, если ей еще когда-нибудь покажется, что с животными обращаются жестоко. Он любит этих созданий и научил любить их дочь.
Их воспоминания прервал звук барабана, который сопровождал правителя во время путешествий. Акбар приближался к дворцу.
– Найди Ясаман! – распорядилась Ругайя Бегум, и Адали бросился выполнять приказ.
Женщина повернулась к зеркалу высотой в рост человека, чтобы осмотреть себя, и осталась довольна отражением. На ней было ягули – платье с поясом выше талии – любимое одеяние ее предков, Моголов. Оно оставляло шею открытой, рукава плотно облегали руки, юбка ниспадала фалдами. Темно-синий цвет очень ей шел, а шелк юбки, затканный серебряными звездами, подчеркивал блеск ее волос. Ожерелье из морских жемчужин и цейлонских сапфиров, сапфиры в ушах – она еще хороша собой.
– Что ж, – прошептала она себе, – я становлюсь старой женщиной. Но, по воле Аллаха, я и в старости красива!
Она пригладила и поправила прекрасные седые волосы, разделенные посередине на пробор и собранные на затылке в изящный узел. Ее простое, но мягкое лицо было тронуто морщинками только у глаз. Она гордилась своей кожей, нежной и эластичной. Да, мало найдется людей, знающих, что весной в день рождения ей исполнится шестьдесят.
– Мама Бегум! Мама Бегум! – танцующей походкой в комнату вбежала Ясаман. – Папа почти во дворе. Ох, какая ты красивая!
Ругайя Бегум счастливо улыбнулась:
– Ты меня совершенно затмеваешь. Я поражена тем, что вижу: ты совсем взрослая.
