– Плохо! А надо бы знать, – немного разочарованно произнесла она. – Придётся что-то придумать.
От её слов я внезапно рассмеялась, от чего она, насупившись, недовольно посмотрела на меня.
– Что ты смотришь на меня грустными глазами? – не сдержавшись снова прыскаю со смеху.
– Эх, я бы твои ехидные зелёные глазёнки сейчас выколола.
Остальную часть дороги мы говорили про смену цвета моих волос, что больше походило на спор двух бабулек у подъезда, что никак не могли прийти к общему согласию. В таком настроении, шутя и разговаривая о разных глупостях, мы и прошли практически весь путь. Как только дошли до перекрёстка, попрощались и разошлись по разным сторонам, отправляясь каждая к себе домой.
Пока я медленно брела к дому и обдумывала этот день, улицу озарил закатный свет лучей солнца, мягко освещающий город. Лёгкий и приятный весенний ветер ласкал мои щёки, пролетая мимо и игриво задевая ещё молодые зелёные листья на деревьях. На душе воцарилось спокойствие. На смену холодной и снежной зиме наконец пришла весна. Солнце, что постоянно скрывалось где-то за тёмной и серой гладью неба, смогло выйти и растопить плотные и местами грязные сугробы, освободив землю от снежного покрывала, давая жизнь цветам и зелени.
Подумать только, как время года может влиять на человека, не говоря о самой погоде. Раньше я любила зиму за праздники, за её ледяные пейзажи и развлечения в эту пору, но с возрастом моё восприятие изменилось, и я нашла нового фаворита в лице весны. Теперь мне безумно нравится середина весны, когда на улице уже тепло, сугробов и след простыл, на деревьях начинают набухать почки, а из земли лезет молодая и зелёная трава. Самый, пожалуй, противный период – начало весны. Когда снег тает, превращая дороги и улицы в месиво грязи, которое порой невозможно никак обойти, хоть летать учись.
– Я дома! – негромко крикнула я, снимая весенние ботинки на небольшом толстом каблуке.
– А! Катя. Пришла уже. Есть будешь? – в ответ крикнула мама с кухни, бренча посудой.
– Давай. Голодная, как волк.
Едва скинув ветровку, я помчалась на кухню, откуда уже доносился приятный запах пасты из цветастой лапши, которую мама частенько покупала. Усаживаясь за стол, выжидающе смотрю на маму, ожидая свою тарелку с едой. Она, заметив мой взгляд, вскидывает брови и усмехается:
– Чего смотришь на меня так?
– Жду еду, – уверенно смотрю на неё, потирая ладони.
– У нас самообслуживание вообще-то, – смеясь она упирается о кухонный гарнитур, указывая рукой на сковороду на плите.
Тяжело выдохнув, поднимаюсь и накладываю горячую пасту в тарелку, от которой в животе всё скручивается. Уже усаживаясь на своё место, начинаю с аппетитом уплетать содержимое тарелки.
– Как там Ленок? – спрашивает мама, заваривая себе кофе. – Опять планирует волосы красить?
Я лишь поморщилась глядя, как она помешивает жидкость в кружке. Не назвала бы себя фанатом кофе. Мне нравится его запах, но не та горечь, которая остаётся во рту после глотка. Если уж и случается, что я его пью, то только с молоком. Однако и это для меня дорогое удовольствие, потому как изжога в корне не согласна на кофе ни в каком виде.
– Да, она вообще замечательно. Пока вроде довольна своим цветом, но кто ж её разберёт. Она возьмёт да поменяет нежданно-негаданно. Кстати, – наматывая на вилку очередную порцию лапши, поднимаю взгляд к маме, – я подумываю покраситься в блонд.
