– Сидеть тихо, приду позже! – грозно предупредила преподавательница прежде, чем покинуть кабинет.
– Ну вот и буря миновала, – всё также спокойно сказала я, чувствуя, как Маша довольно закачала головой.
Уныло сложив руки на парте, я уже было хотела задремать под поднявшийся гогот, как кто-то практически следом зашёл в кабинет. Все в миг снова притихли. Шаги стремительно приближались к нашей парте. Кто-то потянул меня за предплечье. Показалось, что это могла быть Маша, ведь до этого она без устали дёргала меня из-за своей домашней работы.
– Не делала я домашку, Маш! – зло прошипела я, поднимая глаза.
– Рад за тебя. Пошли, – непререкаемым тоном отрезал Андрей, глядя непроницаемым взглядом на мою недовольную гримасу.
Добрая половина глаз уставились в нашу сторону. Никакая это оказалась не Маша и даже не Лариса Валерьевна. Передо мной предстал человек, увидеть которого я ожидала меньше всего.
Его отвратительная манера говорить приказным тоном и усмирять всё, что движется – начала изрядно доставать. Одно только его присутствие раздражало. Найти объяснение такому поведению и ощущениям у меня не получалось, но если подумать, то я даже не пыталась. Может, всё потому, что в груди ещё теплилась обида из-за недосказанности и секретов, в которые меня никто не посвящал.
– У меня пара, – возразив непреклонным тоном, я на зло ему открыла тетрадь, отдёргивая от него руку, взяла ручку, крепко сжимая её, почти до хруста, и принялась выполнять заданное преподавательницей на дом.
– Ох как быстро у тебя появился энтузиазм и рвение к учёбе, – раздражённо прошептал парень, старательно испепеляя меня взглядом.
Со стороны орденовца послышался неодобрительный вздох, после которого он бесцеремонно схватил меня за предплечье, рывком поднял и волоком вывел из аудитории, метая молнии из глаз, пока удивленные зеваки провожали нас взглядом.
Брюнет явно выходил из себя. А чего он вообще ожидал после такого отношения? Может он ждал, что я брошусь к нему на шею, визжа от радости? Как бы не так. Однако то, что он сейчас вытворял, в уме не укладывалось. Что за беспардонность и грубость? Да ещё и выделываться так перед моей группой! Слухов-то сколько пойдёт.
Покинув помещение, Андрей закрыл за нами дверь и раздражённо потёр переносицу, не открывая глаз. Впервые он не просто не скрывал свои эмоции, а открыто демонстрировал их передо мной. Это был не какой-то случайный срыв с его стороны, это был самый настоящий вырвавшийся поток злости, прорвавший его маску, под которой он так старательно прятался.
– И как только у тебя таланта хватает? – огрызнувшись, прорычал Андрей, всё ещё не открывая глаз. – Почему тебе, чёрт подери, постоянно надо вставить свои грёбанные пять копеек и вывести меня из себя! Судакова, тебра́рум тебя дери! Твердолобый ты баран!
Замерев от такого неожиданного монолога с его стороны, я вся сжалась, потрясённая происходящим. Однако вспомнив, как они упорно врут и умалчивают, я рьяно вздернула голову, хватая Андрея за подбородок, желая смотреть ему в глаза.
– Ох, сколько сразу лестных комплиментов, я прямо-таки в восхищении. Как щедро с твой стороны! А как таланта хватает у вас всех? Держать меня за полную дуру и ждать, что я буду покорно прыгать перед вами на задних лапках? – Андрей распахнул глаза, горящие тёмно-карим, отчего я уже захотела было отдёрнуть руку, но схватилась только крепче. Это упрямство было сейчас единственным, как казалось, что я могу проявить, чтобы хоть как-то попытаться отстоять себя в этой схватке.
