– Я же просил подождать меня, – холодно рыкнул парень.
– И я рада тебя видеть, – с сарказмом передразнила я Андрея, после чего его взгляд ужесточился.
Опять этот орденовец за своё.
Мы стремительно поднялись на ноги. Я поспешила застегнуть распахнутую кофту, дабы скрыть расцарапанное тело. Любые болячки на нём стали заживать чересчур быстро и это было невозможно не заметить. Вчера утром, пока я нарезала колбасу для бутербродов, порезала палец. Мама, покачав головой, наклеила мне пластырь, говоря, что нужно быть осторожнее. А уже тем же вечером, когда она дала мне новый пластырь, раны под старым уже не оказалось.
«– Надо же, как на собаке зажило! Вот ведь!» – посмеялась она, уходя в свою комнату.
Догадываюсь, что это благодаря Кэтсии. Не знаю почему, но чувство опасности, не давало мне проговориться о ней. Стоило только подумать об этом, как холодный пот и паника накатывали на разум. Это как появляющийся восклицательный знак на красной табличке, кричащий и светящийся, словно факел в темноте.
– Когда я в последний раз встречала похожую тварь, то она разодрала девочку, – тише проговорила я. – Ты видишь тень?
– Тень? – удивленно переспросил Андрей, доставая меч.
Закатив глаза, я почувствовала накатившее раздражение.
– Тебра́рума.
– Ощущаю. Но я не могу на долго применять эматию, тебе придется…
– Быть твоими глазами, – малая доля пренебрежения прокралась в мой голос. – Надо помочь мальчику.
Когда мы посмотрели друг на друга, мне показалось, что оба поняли всё без слов, качнув одновременно головами. Абе́ктибус устремился к ребёнку. Тебра́рум злобно зашипел, поднимая кровожадную морду. Его когти медленно шевелились, готовые вцепиться в наши глотки. Орденовец отважно замахнулся мечом.
– На пол первого!
Резко сворачивая, Андрей скользит прямо к тебра́руму, проходясь по нему мечом. Я резко выдохнула, понимая, что всё кончено. Громкий яростный вопль разразился в воздухе. Однако он не испарился, а пропустил меч сквозь себя. Что? Но как такое возможно…
В одно грубое движение тварь вцепилась в спину мальчика.
– Пожалуйста, помогите! – срывающимся голосом, взвыл от боли ребёнок, вцепляясь ногтями в землю и выгибаясь.
Последовавший хруст костей, обездвижил меня, пока глаза не моргая наблюдали за происходящим ужасом. Брызнула кровь. Я начала задыхаться, тошнота подступила к горлу. Пожалуйста, не снова. Пожалуйста, не опять!
– Андрей, он убивает его! – что есть мочи крикнула я.
– Что?
Парень зажмурился на пару секунд, распахивая глаза, засветившиеся пламенным цветом.
Мне начало казаться, что тебра́рум победно оскалился, прежде, чем с упоением выдернуть часть позвоночника из тела ребенка. Мальчик издал последний крик адской боли, прежде, чем в его глазах померк огонь жизни. Из приоткрывшегося рта ребёнка хлынула кровь, глаза тотчас потускнели. Вся боль в один миг прекратилась для него, ведь мальчик был мёртв. Опешив, я замерла от шока, задрожав. Спустя пару мгновений, тебра́рум что-то очень быстро выел из спины, прежде, чем отшвырнуть его тело. Кровь ударила в голову, злость взбурлила. Потеряв над собой контроль, я срываюсь с места. Приблизившись к тебра́руму подпрыгиваю, целясь в голову ногой. Тень быстро реагирует, хватая меня за ногу и резко откидывает на землю, как если бы он стремился прихлопнуть надоедливую букашку.
Поднимаясь на дрожащих руках, направляю взгляд вперёд, замечая, как тебра́рум пропадает. Ничего не понимая, я бросаюсь к мальчику, с бегущими по щекам слезами. Бардовая жидкость растекалась по одежде, стекая на его руки. Побледневшая кожа, обагрилась текущими струйками крови. Его заплаканные глаза, переставшие гореть, горько смотрели в неизвестность, словно все ещё ждали спасения.
