— Ненавижу тебя! — невесть кому сообщил мужчина.
На скаку он отвязал от пояса увесистый мешок и зубами распустил тесёмки. Блеснули монеты.
— Это же принадлежит золотым! – воскликнула Морья, разглядев знакомую нашивку.
— Это принадлежит народу, — отрезал чужак, — а значит, и мне тоже.
Он натянул поводья, притормаживая.
Морья огляделась. В этой части селища дома были беднее, чем на въезде. Крыши покосившихся зданий укрывались сеном, а не черепицей, окна закрыты грубо сколоченными ставнями, без резьбы и тем более стекол. Заборы, если где и оставались, то клонились к земле.
Лишь выбежавшая на покрытую колдобинами дорогу злобно рычащая собака доказывала, что тут вообще кто-то обитает.
Мужчина вдруг сунул два пальца в рот и залихватски свистнул. Ставни начали открываться, из домов показалось несколько мужчин.
Безумец звякнул монетами, а затем широким жестом раскинул их по дороге.
— На втором этаже в кладовой трактирщика десятки таких мешков с золотом! Охрану я вырубил. Сами же золотые бегают по округе, забыв про деньги. Так что, если хотите поживиться, сейчас самое время!
Дважды упрашивать бедняков не пришлось. Кто-то выскочил из дома в одних портах, собирая монетки из пыли, кто-то сразу рванул к харчевне. И только два всадника на белой лошади рванули в противоположную от толпы сторону, теперь золотым пришлось бы очень постараться, чтобы пробиться к ним. Да они бы и не стали. Ведь у них будет достаточно забот до самого утра...
— Мы не выберемся из города, — хмуро заметила Морья, когда шумная толпа отделила их от погони.
— Поспорим?
Девушка промолчала.
Они минули дома и ровные ряды огородов. Конь уверенно нёсся к стене, окружающей селище.
— А теперь приготовься. — Мужчина обхватил Морью за локти и пригнулся.
— Ты что собираешься делать?!
Нет, здесь стена была куда как ниже, чем у ворот. Но одолеть её не сумел бы даже изящный белоснежный скакун!
— Он не перепрыгнет!
— Он и не должен. Колдуй!
— Я... — Цепи, с которыми девушка почти сроднилась, вдруг начали нестерпимо жечь. — Я... не могу! Я в цепях!
— Байки. Железо не мешает колдовать.
— Но я не умею!
— Тогда мы врежемся, — спокойно заметил мужчина.
— Нет! Стой-стой-стой!
Морья попыталась перехватить поводья, но конь прекрасно слушался малейшего движения ног наездника и останавливаться не собирался.
— Пора!
— Нет! Нет-нет-не-е-е-е-е-ет!
Она зажмурилась, а в следующий миг нырнула в кипяток.
«Это смерть, — решила Морья. — Я умерла. Что ж, хотя бы быстро...»
— Бабы, — насмешливо сплюнул мужчина, и Морья решилась открыть глаза.
Белоснежный конь нёсся среди деревьев. А позади, в давно не подновлявшейся стене, темнела опалённая дыра.
3. Глава 3
Белоснежный скакун под ними выглядел серой тенью в непроглядной тьме леса. Всадник гнал его, не останавливаясь.
Вначале Морья не чувствовала холода, страх и ярость от пережитого все еще блуждали по крови, не давая думать о чем-либо еще. Связанные руки потеряли чувствительность, и приходилось опускать голову, чтоб проверить, не выронила ли она платок сестры. Вскоре стало зябко настолько, что она сама невольно начала жаться к всаднику.
— А я смотрю, ты тоже не против более тесного знакомства? — пошутил он, обхватив ее за плечи. — Аж дрожишь от нетерпения!
Морья попыталась отодвинуться, но чуть не сверзилась с лошади.
— Да не дергайся, не обижу!
— Холодно. — Обиженно пробурчала она. — Развяжите уже, я хоть платок накину.
