Дикая природа - страница 4

Дарлин любила говорить, что мы живем в стационарном передвижном доме, хотя, на мой взгляд, это взаимоисключающие понятия. Но сестра считала, что «стационарный передвижной дом» звучит солиднее и красивее, чем «трейлер». Снаружи наше жилище выглядело как домик из настольной игры: идеальный прямоугольник из хлипкого материала. Вокруг – забор, доходивший мне до пояса. Все трейлеры в нашем ряду были более или менее одинаковыми, хотя обитатели многих добавили кое-какие отличительные штрихи: уличный очаг, китайские колокольчики, собака на цепи, табличка «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Наш трейлер занимал место под номером 43, стоял на краю оврага с высохшим руслом на дне и зарослями куманики на склонах. Здесь мы жили с тех пор, как торнадо лишил нас крыши над головой и исковеркал наши души. Наш трейлер выделялся тем, что на нем лежал налет запустения. Кое-кто из соседей выращивал овощи в глиняных горшках, но у нас на это не хватало времени. Когда кто-то готовил сытный ужин, по поселку плыл пряный душистый аромат, но у нас на стряпню не оставалось сил. Трейлер номер 43 имел все признаки того, что его обитатели довольствуются малым.

Где-то вдалеке раздался вой койота – скорбный гортанный плач. Мне не полагалось гулять по ночам. Дарлин предпочитала жить по заведенному порядку, не признавала отступления от правил, что проявлялось как в ее собственном поведении, так и в отношении к нам с Джейн. В трейлере везде – над раковиной, у входной двери, в ванной – висели начерканные ее рукой записки. Вытирайте ноги. На ручку слива давить 15 секунд. Джейн, не трогай мою косметику.

Койот снова заголосил в надежде, что кто-то из сородичей отзовется. Его хриплый заунывный вой повис в воздухе, словно туман. Ему никто не отвечал. Дарлин, если б знала, где я, устроила бы мне разнос, а Джейн еще и отшлепала бы. Но мне было все равно. Не в первый раз я пускалась в ночное приключение – и наверняка не в последний.

Такер бы меня понял. На мгновение я застыла в темноте, тоскуя по брату. Это чувство было столь же привычно, как дыхание. Уже более двух лет я жила в женском царстве. И на собственном опыте усвоила, что на мужчин полагаться нельзя. Папа погиб во время торнадо. А несколько месяцев спустя сбежал Такер. Отец оставил нас не по своей вине, а вот брат собрал вещи и ушел по собственной воле. Но результат был один.

Об отце в памяти отложилось мало, зато Такера я помнила хорошо. Помнила, каким он был – неугомонный сгусток железных мускулов. Он валил меня на диван и принимался катать и вертеть, приветствуя после недолгих отлучек. Или, раскинув в стороны руки, кружил по гостиной трейлера номер 43, изображая торнадо, который разрушил наш дом. Целовал меня в лоб, когда я просыпалась от кошмара. Мой храбрый, пылкий, красивый брат… Его уход – невосполнимая утрата, и ничего тут не поделаешь. Проблема, не имеющая решения. Болезнь, от которой нет лекарства. Просто справляешься сама как можешь. Боль тупая, но щемящая, как безответный клич одинокого койота. Обычно мне удавалось мириться с ней, но, когда она становилась нестерпимой, я хватала фонарь и уходила в темноту.

Луна и ночной ветер – своего рода целебная мазь – действовали успокаивающе. Я шагала по тропинке с выключенным фонарем. Землю покрывало пыльное мерцание лунного сияния, и я вполне отчетливо видела, что находится у меня под ногами. Каждый мой шаг сопровождался шорохом – это кузнечики и жуки бросались врассыпную с моего пути. Они словно аплодировали мне, щелкая своими блестящими тельцами. Где-то ухнула сова – пугала добычу. Я миновала трейлеры номер 42 и 41. Наш трейлерный поселок именовался «Тенистые акры», но не оправдывал своего названия. На территории росли несколько деревьев, однако листва на всех была пожухлая. Трава тоже была желтой и чахлой. В засушливом климате Оклахомы растительность пышно не зеленеет. Даже сейчас, майской ночью, воздух был горячий, будто пар поднимался из закипающего чайника.