«Барышня! Барышня Аюн, проснитесь! Уже утро! Вам нужно готовиться к церемонии!»
Голос служанки звучал сначала тихо и где-то очень далеко, но с каждым словом становился всё отчётливее, перекрывая все остальные звуки. Стон в голове постепенно стих. Видение отступило. Реальность вернулась, но воспоминания о только что закончившемся кошмаре отпечатались в сознании подобно настоящим. Аюн стало страшно, но времени на сомнения и расспросы никто ей оставлять не собирался. Служанка буквально вытащила свою госпожу из постели и сунула в бадью для купания, уже наполненную горячей водой. Бесцеремонность прислуги была возмутительной, но Аюн оказалось слишком растерянной и встревоженной, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Какая разница? Это её последний день в родительском поместье. А возможно, что и в жизни тоже.
«Природа сделает всё сама…» ― вспомнились слова старика-главы, когда во время купания девушка вдруг обнаружила на своих руках бледный рисунок, тянущийся от плеч до запястий. Он был едва заметным и медленно менялся, не вызывая никаких ощущений ― длинные ветки, усыпанные цветами, которые распускались и увядали, теряя свои лепестки.
– Что это такое? ― в ужасе прошептала Аюн, вытянув перед собой обе руки и округлив глаза.
– О чём вы? ― непонимающе спросила служанка и принялась тереть жёсткой щёткой кожу на руках госпожи, сочтя её жест за просьбу тщательно вымыть именно эти части тела.
Кожа под суровой щетиной щётки мгновенно покраснела, а рисунок исчез, будто его не было вовсе. «Померещилось?» ― подумала девушка и несколько раз моргнула, чтобы избавиться от наваждения. После купания она разглядывала свои руки всё то время, пока служанка возилась с мокрыми волосами, но цветочный узор больше так и не появился. Потом была утомительная процедура облачения в многослойный свадебный наряд, который непонятно когда успели сшить для будущей невесты. Много времени ушло на украшение волос заколками и традиционной тяжёлой короной феникса, от веса которой сразу же разболелись голова и шея. Не добавил радости и громоздкий меховой плащ, который прилагался к наряду в качестве зимнего дополнения. После нужно было посетить зал предков и попросить у мёртвых благословения на брак. В этот момент к суете вокруг Аюн присоединились родители, но они лишь поучали дочь и давали бесчисленные наставления, не желая слушать вопросы. Свадебный паланкин рассчитан только на невесту, поэтому Аюн снова оказалась наедине со своими мыслями и догадками, а мать с отцом сели в две крытых повозки позади.
День выдался ясный и морозный ― для свадьбы в самый раз. Процессия, сопровождаемая шумной толпой горожан, проследовала по главной городской улице, но стоило повозкам пройти под аркой дворцовых ворот, как шум сразу же стих. Церемония не будет пышной. Со стороны невесты помимо её родителей и владыки Вэя приглашены только наследный принц с женой ― они живут недалеко от дворца, поэтому смогут присутствовать на столь поспешно организованном мероприятии. Демоны тоже не возьмут с собой большую свиту ― это было оговорено ещё вчера. Скромный обряд, поклоны, благословения, напутствия, праздничный обед на дюжину персон ― всё очень просто. Но чем ближе слуги подносили свадебный паланкин к внутренним воротам главного дворца, тем хуже Аюн себя чувствовала. Ей было страшно показаться на глаза жениху и членам его семьи. Мысль о том, какой скандал разразится, когда демоны учуют в невесте магию, вызывала панику. Когда процессия остановилась, девушка от ужаса едва не лишилась чувств, но оставаться в паланкине не имело смысла ― лучше уж выйти самой, чем быть с позором выведенной матерью и под руки доставленной дворцовыми служанками к алтарю.
