Обедали россияне плотно. На закуску были малосольный лосось, испанская темно-розовая ветчина, овощи и мясной салат. На второе – огромные английские бифштексы с запекшейся кровью.
– Хорошо бы организовать здесь свою фирму, – сказал чернявый, отрезая кусок бифштекса.
– Прежде, чем организовать фирму, надо за что-то зацепиться, – ответил блондин и подозрительно посмотрел на Филиппа. – Пока не зацепишься, как ты ее организуешь?
– Вы не возражаете, если я закурю? – спросил по-английски Филипп, доставая из кармана сигареты.
Россияне переглянулись, но, увидев в руках Филиппа сигаретную пачку, молча закивали головами. Филипп закурил, положив пачку на стол. Россияне снова переглянулись, и чернявый, медленно подбирая английские слова, спросил Филиппа:
– Вы живете в Амстердаме?
– Нет, – ответил Филипп. – Я живу в Харлеме. В Амстердам приехал по делам бизнеса. А вы, я вижу, из России?
– Да, – сверкнув желтоватыми белками, ответил чернявый.
– Я торгую с Россией, – сказал Филипп. – Поставляю в Москву цветы.
– Вы говорите по-русски? – повернувшись к Филиппу и немного подавшись вперед, спросил блондин.
– Очень плохо. По-русски говорит моя жена.
Филипп удивился сам себе. Он никогда не стремился стать актером, но сейчас с первой же фразы вошел в роль. Ему было интересно узнать, за что хотят зацепиться в Голландии эти люди. Россияне, как по команде, достали бумажники и, вытащив из них визитки, протянули Филиппу. Он бегло прочитал их. Чернявого звали Ахмед Саитов, блондина – Борис Шемберас.
– Скажите, – глядя Филиппу в глаза, спросил Шемберас, – а нефтью ваша фирма торговать не может?
Его английское произношение было вполне сносным. Филипп выдержал взгляд с холодным британским спокойствием и сказал, усмехнувшись:
– В Голландии можно торговать всем.
Ахмед Саитов тут же подозвал официанта, заказал коньяк и велел принести третью рюмку.
– Это хорошо, что ваша жена знает русский, – сказал он. – Кстати, откуда она его знает?
– Этого требует наш бизнес, – ответил Филипп.
– А как вас зовут? – спросил Шемберас.
– Фил Голби, – не моргнув глазом ответил Филипп.
Дальше пошел ничего не значащий треп. Россияне спросили, есть ли у него дети, был ли Фил в Москве. Он ответил, что никогда не был, да и жена была там всего один раз, поэтому оба мечтают съездить в Россию. Когда была допита бутылка, Ахмед Саитов, которого Филипп окрестил про себя чеченцем, как бы невзначай спросил, трудно ли в Голландии зарегистрировать иностранную фирму.
– С иностранной есть проблемы, – ответил Филипп, – для нее нужен определенный уставной капитал. Но совместное предприятие открыть очень легко.
Внимательно слушавший Филиппа Ахмед посмотрел на Шембераса. Тот прикрыл глаза, и Саитов, чуть улыбнувшись, сказал:
– Послушайте, Фил, а не хотели бы вы создать вместе с нами фирму по продаже в Голландии российской нефти?
Филипп откинулся на стуле, провел холодными пальцами по неожиданно вспотевшему лбу. Он сразу вспомнил Москву и витавший в воздухе запах дележа огромной страны. Теперь ему предлагали принять участие в этом дележе. У него задрожали руки и, чтобы этого не заметили собеседники, он скрестил их на груди. Выждав долгую паузу, медленно произнес:
– Торговля нефтью – дело серьезное. Даже очень серьезное. Я должен посоветоваться с компаньонами. Запишите мой телефон в Харлеме. Через два дня я вам сообщу.
Шемберас достал маленький блокнотик, аккуратно записал номер телефона и сказал:
