12
Снег закрыл развороченную бульдозерами землю, темные пятна моторного масла и пролитой солярки, преобразил весь городок строителей. У вагончика, в котором размещалась контора сварочного участка, стояла вкопанная в землю елка. Крупинки снега застряли в ее ветках, и казалось, что она поседела за одну ночь.
В этот день впервые за все время работы строители устроили выходной. Надо было сходить в баньку, привести в порядок одежду и личные вещи, написать письма домой. Димка еще с утра решил, что проведет выходной с Зиной. Только не мог придумать, чем им заняться в такую погоду. И он решил, что лучше всего спросить об этом ее. Натянул куртку и вышел на улицу.
Поскрипывая хрустящим снегом, Зина бежала от столовой к своему вагончику. Она была без пальто, в белом халате и белом поварском колпаке. Лицо ее раскраснелось, из-под куцеватого халата выглядывали стройные ноги, на которые сразу же засмотрелся Димка. Зинкины коленки от холода тоже были розовыми.
– Здравствуй, Зиночка! – улыбаясь во весь рот, крикнул Димка. – Ты случайно не хочешь покататься на лыжах?
Зина остановилась, моргнув опахалами ресниц, посмотрела на Димку и, как ему показалось, нисколько не удивившись, сказала:
– Случайно хочу.
Слова о лыжах вылетели у него как-то сами собой. Ни о каком катанье он не думал, просто лыжи всегда ассоциируются у человека со снегом.
– Тогда я организую лыжную прогулку, – сказал Димка, все так же улыбаясь.
– У меня нет лыж, – сказала Зина, поеживаясь и пряча ладони под мышками.
– Я буду катать тебя на санках, – сказал Димка. – Как маленькую девочку.
– Я уже не маленькая, – сердито ответила Зинка и в упор посмотрела на Шабанова.
Димка удивился ее взгляду потому, что он был не таким, каким казался всегда. Серые Зинкины глаза смотрели строго, но взгляд их был мягкий и притягательный, и Димке показалось, что он может утонуть в ее глазах. Он впервые почувствовал, что готов броситься в них, как в омут, и у него сладко защемило сердце. Словно кто-то дотронулся до него нежной, ласковой лапой.
– Мы уедем с тобой далеко в тайгу и поселимся в медвежьей берлоге, – сказал он, дотронувшись до ее локтя. – Она выстлана мхом, в ней тепло и уютно.
– А медведь не захочет пообедать нами? – серьезно спросила Зина.
– Мы сами пообедаем им. Мы будем лежать на медвежьей шкуре и есть сырую печенку.
– Фу! – тряхнула головой Зинка. – Что может быть противнее сырой печенки?
– Но на медвежьей шкуре ты полежать не против?
– На медвежьей не против. – Она сверкнула глазами и добавила: – Только без тебя.
– Мы выступаем сразу же после обеда, – сказал Димка. – Не возражаешь?
– Нет, – ответила вконец замерзшая Зинка и побежала в свой вагончик.
Димка проводил ее взглядом и стал соображать, у кого бы можно было взять лыжи. В городке строителей лыжным спортом не занимался никто. Но ведь не зря он заикнулся о них. Ведь где-то же он их видел? И тут Димка вспомнил, что несколько дней назад с лыжами в руках шел Шумейко. Тому лыжи нужны, он иногда уходит на них проверять, не сбились ли строители с направления трассы.
Шумейко сидел за столом в своем вагончике в полушубке и натянутой до самых бровей ушанке. У него было бледное лицо, а взгляд глубоко запавших глаз – уставшим.
– Простыл, что ли? – сказал он, подняв глаза и отвечая на немой Димкин вопрос. – Лежать не лежу и работать не могу тоже. Сейчас бы попариться в баньке да хватануть хорошей перцовки.
