Дикий цветок Ургузара - страница 14



10. Глава десятая

- Почему раньше не доложили? – Королева встала с кресла и медленно подошла к главе инквизиции. Мужчина был не робкого десятка. Он не отвел взгляда. В комнате повисла тяжелая пауза.

- Не доложил, дабы избежать неверного толкования. Мой шпион успел припрятать одну рыбешку. И вот когда бы мои маги исследовали ее, когда бы разгадали это, то ли чудо, то ли мошенничество, вот тогда бы я пришел к вам с докладом.

Королева едва заметно скривила губы. Ее глаза накрылись ледяной хмарью.

- Герх, а если бы мир задрожал от удара хвоста чудовища
Ихра, ты тоже вначале бы исследовал сие явление в лаборатории инквизиции, а уж после пришел с докладом?

- Ваше величество…

- Такое я должна знать в тот же день!

- Это могут быть сплетни!

- Да, Герх, сплетни!! Но такие сплетни стоят снесенных голов. Я хочу видеть твоего шпиона… Немедленно!

Глава инквизиции щелкнул каблуками, отдавая честь, развернулся и твердым шагом вышел из комнаты. Его губы сурово поджались. Отчитала как мальчишку. Но что поделаешь, она такая, десятерых мужиков стоит.

*

Кириан Моргер, барон старинного рода и почетный Черный Кречет, получивший орден из рук королевы, лежал на диване, пялясь в изящную резьбу рисунка на потолке, выложенного ромбами из дорогих пород дерева. С похмелья трещала голова, но было лень шевелиться. Вставать, готовить настой на травах с добавлением заговоров. От похмелья, от головной боли, от боли в животе, от отрыжки, икоты, от грыжи, изжоги.

Его домоправитель, старик Сельман всегда запасался аптечкой для своего сенейра. Кириан бросил взгляд на дверь, вот ведь мучитель. Знает, что хозяин болеет, страдает, изнемогает в страшных муках… О, послышались шаги. Неужели догадался и приготовил целебный отвар? Золотой за глоток! Сказал себе мысленно бравый гуляка и бретер, и с надеждой уставился на дверь.

Сельман вошел в комнату без стука и предупреждения, с видом, достойным лорда-канцлера. Худой, морщинистый, с прямой спиной и удивительными для простолюдина правильными чертами лица.

- Ваша милость наверняка мучается животом и тошнотой после вчерашних возлияний. Выпейте, пока наше королевство не лишилось лучшего Кречета, погибшего в борьбе со злым винным змием.

- Давай уже, - жалобно вытянул руку несчастный, заметив у Сельмана поднос со спасительным отваром. Проглотил в секунду и облегченно откинулся на подушку. – Благодарствую, Сельман. Возьми золотой из шкатулки для домашних расходов.

- Для чего, ваша милость? Что нужно купить?

- Ничего. Положи себе в карман.

Сельман вскинул бровь, но тут же поклонился.

- Как прикажете.

В это время с первого этажа, из холла послышался звонок в дверь. Старик вышел, а Кир вымученно простонал, помянув всех гостей неласковым словом.

- Чтоб вас всех крестьянская телега переехала.

Через минуту дверь опять распахнулась, без стука и предупреждения.

- Вам письмо, срочное. От его светлейшества, генерала Корнейна.

Кирин, вмиг сбросив праздный флер безделья, вскочил с кровати. Его привлекательное лицо молодого человека тридцати лет стало серьезным. Он нахмурился, вырвал конверт из рук слуги, быстро вскрыл, пробежал глазами по бумаге, и замер. На секунду, не больше.

- Парадный костюм, Сельман, меня ждут во дворце.

Через несколько минут, барон Моргер прыгнул в ожидающий экипаж, который быстро доставил его во дворец.

Он не любил здесь бывать, хотя по долгу службы приходилось. Пафосное место, в котором гасятся основные магические импульсы, исходящие от одаренных. Если только не иметь при себе определенный артефакт, выдаваемый особо приближенным лицам и охране королевы. У него был такой артефакт. Но… Что-то было зловещее в этих стенах, что-то давящее, заставляющее сжиматься сердце. Его сердце. А он воин и маг, доблестный боец и бесстрашный Кречет, способный пролететь тенью между домами, сбить со следа свору собак, обнаружить засаду по признакам, ничего не значащим на первый взгляд, просто интуитивно. А его чуйка? Он чувствовал опасность как матерый зверь. Вот и здесь, в древнем дворце старых королевских династий, Кир кожей ощущал чье-то присутствие. Нечеловеческое, больше похожее на взгляд гигантского спрута, пожирающего слабого и безвольного.