Причем произнесено это было низким рокочущим голосом, но я ничуть не испугалась, хотя никогда-то не видела прежде живого орка так близко. Но спросила:
- А перья дашь потрогать? И волосы заплести надо.
Волосы у него, как и у меня, были темными и жесткими, а еще все время норовили запутаться, но тогда он позволил расчесать себя. И я пыхтела, стараясь подражать матушке, чесала, разбирала пряди, ровняла пробор… как он только выдержал?
- А сладости… у нас никогда не хватало на сладости. Иногда… - он махнул рукой. – Но если не хочешь, оставайся.
- Ты же знаешь, что не останусь.
- Знаю.
- И… не из-за денег… та девушка, мне её жаль. Думаешь, вытащим?
- Постараемся.
Рядом с Эдди всегда было спокойно, и я позволила обиде исчезнуть. В самом-то деле, какая разница, кто присылал шоколад или медовые орешки? Главное, что на Рождество мы устраивали себе маленький праздник. И это мои воспоминания.
Что до остального, то… Эдди не позволит случиться плохому.
И я закрыла глаза, чувствуя, как в душе вновь воцаряется мир.
Чарльз не удивился, когда в дверь постучали. Он ждал и визита, и разговора, ибо было очевидно, что полукровке-орку что-то да от него, Чарльза, надо. И отнюдь не денег.
А потому ждал.
Еще тогда, за ужином, леди Элизабет сказала, что возвращаться в город смысла нет, что вовсе удобнее будет остановиться у них, пока дело не сладится, ведь дом большой и места в нем довольно. А Чарльз не стал отказываться.
Дом и вправду большой.
И гостевые комнаты в нем тоже имелись, правда, если кто в них и гостил, то давно. Нет, здесь было чисто. Ни пыли. Ни плесени. Лишь характерный запах застоявшегося дома. Рассохшийся пол. Обои в трещинах. И старая кровать. Матрас соломенный, но солома свежая.
Ждали?
Готовились?
К чему?
- Можно? – поинтересовался Эдди. – Поговорить надо.
И бутылку поднял. Мутного стекла и вряд ли стоило надеяться на приличный брэнди, а вот орочий самогон – не совсем то, что пьют джентльмены. Хотя, как оказалось, на вкус самогон мало уступал брэнди, а местным реалиям соответствовал куда лучше.
- Думаете, завтра будут сложности?
- Будут. Непременно, - Эдди покачал кресло, прислушался к скрипу и, поморщившись, опустился на пол. – Не бывает, чтоб вовсе без сложностей.
Чарльз кивнул.
Но на пол садиться не стал. Впрочем, как и на стул. Местная мебель вызывала у него некоторые сомнения. А вот кровать выглядела достаточно прочной, чтоб не развалиться под весом его.
- Договор? – Эдди протянул руку. – Я вытаскиваю твою сестру. Ты помогаешь моей.
- В чем?
Чарльз прищурился. Что-то… нет, девица была неплохой и по-своему интересной, экзотичной весьма, однако это еще не значит, что он должен на ней жениться. А кажется, именно это и имелось в виду.
- Заберешь её отсюда, - Эдди отхлебнул из бутылки и поморщился. – К себе. На Восток. Найдешь ей мужа.
- Гм…
- Им здесь не место. Ей точно. Матушка… к ней заглядывает один тут. Я с ним побеседую… ежели чего, - он бухнул кулаком по полу и пол загудел. А Чарльзу представилось, что после этой беседы человек, коль намерения его в отношении леди Элизабет недостаточно серьезны, отступится. – И с ней. Если захочет… но не захочет. Не станет возвращаться. Гордая. А Милли тут не место.
- Почему ты так думаешь?
Вот не выглядела эта самая Милли сколь бы то ни было неуместной. Скорее уж наоборот, здесь она более чем дома, тогда как на востоке… Чарльз попытался представить её в матушкиной гостиной и с сожалением был вынужден признать: не столь и богатое у него воображение.
