– Нет, нет, все в порядке, Реас, – сказал Галиан. – Занимайся своими делами.
Могучий человек без единого слова уселся и вернулся к изучению какой-то карты.
– Реас, – махнул в его сторону рукой Галиан, глядя на Джима, – нечто вроде моего телохранителя. Хотя мне совершенно не нужен телохранитель – не более, чем любому Высокородному. Это тебя удивляет?
– У меня слишком мало знаний, чтобы удивляться или не удивляться, – ответил Джим.
Галиан кивнул головой, к удивлению Джима, как бы соглашаясь с его словами.
– Ну, конечно же, – сказал он.
Затем он уселся на ближайшую подушку и протянул длинную руку.
– Покажи мне свое оружие, – сказал он. – То, которым ты ранил Мекона.
Джим вынул кинжал из ножен и протянул его рукояткой вперед. Галиан осторожно взял нож. Держа его большим и указательным пальцами левой руки. Затем он протянул кинжал обратно Джиму.
– Я думаю, таким оружием можно убить обычного человека, – сказал он.
– Да, – согласился Джим.
– Очень интересно, – заметил Галиан. С минуту он сидел, как бы погрузившись в свои мысли. Затем его взгляд опять сконцентрировался на Джиме. – Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе не позволено ходить по кораблю и причинять вред Высокородным такими и подобными инструментами?
Джим промолчал. Видя его молчание, Галиан улыбнулся, почти так же, как он улыбался Словиэлю – немного безразлично, немного жестоко.
– Ты очень интересен, Дикий Волк, – медленно проговорил он. – Да, очень интересен. Ты, кажется, не понимаешь, что существуешь только как насекомое в ладони любого из Высокородных. Тому же Мекону достаточно было взять руку в кулак – и от тебя ничего не осталось бы. Кстати, именно это он и собирался сделать, когда Афуан и я остановили его. Но я не из тех Высокородных, к которым принадлежит Мекон. Говоря точнее, я вообще не похож ни на кого из Высокородных, которых ты можешь встретить, – за исключением Императора, а так как мы с ним братья, то это не удивительно, что я не собираюсь сжимать свою руку в кулак, Дикий Волк. Я собираюсь поговорить с тобой, как если бы ты был одним из Высокородных.
– Благодарю тебя, – сказал Джим.
– Тебе не надо благодарить меня, Дикий Волк, – мягко сказал Галиан. – Тебе не надо ни благодарить меня, ни проклинать, ни молить, ни восхвалять. Когда я говорю, тебе ничего не надо делать – только слушать. И отвечать, когда я тебя спрашиваю. А сейчас начнем. Как ты попал в эту комнату с Трахи, Меконом и Словиэлем?
И Джим рассказал ему все, кратко и бесстрастно.
– Понятно, – сказал Галиан.
Он обхватил своими длинными руками колено и чуть откинулся назад на подушки, глядя Джиму прямо в глаза.
– Значит, ты полностью полагался на тот факт, что принцесса решила показать тебя Императору, и что по этой причине никто больше не посмеет причинить тебе вреда. Даже если это и так, Дикий Волк, ты проявил удивительное самообладание, даже не пошевелившись, когда зверь прыгнул тебе в лицо.
Он замолчал, как бы предоставляя Джиму возможность что-то сказать. Когда Джим продолжал молча стоять, он прошептал почти неодобрительно:
– Я разрешаю тебе говорить!
– О чем ты хочешь услышать? – спросил Джим.
Лимонно-желтые глаза Галиана блеснули, почти как глаза кошки в темноте.
– Да-а, – прошептал он, немного растягивая букву «а» на конце, – ты очень необычен, даже для Дикого Волка. Хотя я и не так много встречал Диких Волков, чтобы считать себя справедливым судьей в этом вопросе. Ты очень высок и крепок, чтобы самому быть не Высокородным. Скажи, остальной твой народ такого же роста, как и ты?
