– Я тебя на сквозь вижу, Галина! – отрезала Софья Николаевна, с таким видом, будто внучка только что заявила, что Земля плоская. – Я тебе так скажу, мужиками не разбрасываются!
– Ну знаешь ли, бабуля, не собираюсь я хвататься за первого встречного, чтобы поставить штамп в паспорте – возмущённым тоном ответила Галя – тебе он нравиться, сама за него и выходи!
– Не дерзи! – вскрикнула Софья Николаевна – мал золотник, да дорог.
Тем временем Ольга Ивановна вместе с Владимиром Петровичем занимались посадкой огурцов, а семейство Михайловых растопкой бани, которая стояла в дальнем углу сада и выглядела, как избушка из детской раскраски.
И только один Лёвушка, расположившись в подвесном широком кресле, которое раскачивалось на ветру, как колыбель для великовозрастного младенца, пил чай и наслаждался щебетанием птиц, вдыхая еловый аромат. Его лицо постепенно приобретало нормальный цвет, а не тот оттенок зелени, который заставлял вспомнить о пережитой ночи.
День клонился к вечеру, баня прогрелась, и все обитатели дома пошли париться берёзовыми вениками, заботливо замоченными в кипятке, снимая усталость и напряжение.
Баня у Канаевых была не просто постройкой для мытья – это был храм очищения, где каждый ритуал имел своё значение, а каждый взмах веника считался священнодействием.
– Эх, хороша банька! – восклицал Канаев, выходя на крыльцо с таким красным лицом, что мог бы служить маяком для заблудившихся кораблей. – Все хвори как рукой снимает!
– И кожу тоже, – пробормотала Зоя, осторожно ощупывая свою спину, которая приобрела цвет спелого помидора после того, как Владимир Петрович решил продемонстрировать своё мастерство владения веником.
После бани обитатели дома, разморённые и расслабленные, расположились в беседке. Вечера ещё были холодными, поэтому все накинули куртки и пледы, превратившись в подобие эскимосского поселения.
–
А знаете, эта дача досталась нам от прадеда, – начал Владимир Петрович, потягивая чай, будто это был редкий коллекционный коньяк. – Он был известным профессором ботаники и выращивал здесь пшеницу.
–
Он был селекционером – подтвердила бабуля – и прекрасным человеком, ему тогда за выдающиеся заслуги перед отечеством, дали этот участок – с нотками гордости произнесла она – он построил здесь маленький деревянный домик и этот забор – махнула рукой – потом мы с Петей, всё здесь перестроили.
Разговор лился как ручей, неспешно и уютно, Софья Николаевна рассказывала о том, как познакомилась с дедушкой на танцах, Ольга Ивановна, вспоминала как впервые приехала сюда знакомиться с родителями, Владимир Петрович травил байки из студенческой жизни, от которых все хватались за животы от смеха.
И вдруг, как гром среди ясного неба, умиротворённую атмосферу вечера, нарушила громкая музыка с ритмичными басами, которые, казалось, проникали прямо в грудную клетку и заставляли сердце биться в такт. С противоположной стороны берега, который скрывали вековые сосны, доносился женский хохот, а небо, вдруг озарилось яркими вспышками салюта, который был настолько роскошным, что мог бы конкурировать с новогодним фейерверком на Красной площади.
–
Ну начинается, – недовольно высказалась Софья Николаевна, поджимая губы так, что они превратились в тонкую линию. – Они что, даты перепутали! Послал же Бог соседей на нашу голову.
–
Зато бесплатное шоу, – попыталась найти положительную сторону Зоя, глядя на разноцветные огни, расцветающие в небе, как экзотические цветы.
