Охранник, проводив Марьяну до лифта, молча нажал на кнопку 21, и тот послушно понёс их вверх. Кабина двигалась бесшумно, словно капсула, перемещающаяся между измерениями. Цифры на табло сменялись с неумолимой последовательностью, отсчитывая секунды до неизбежной встречи.
Когда двери лифта разъехались, перед Марьяной открылся широкий холл с высокими белыми потолками, серой глянцевой плиткой и стенами, облицованными панелями из полированного гранита. Пространство казалось бесконечным и одновременно давящим – архитектурное воплощение власти и контроля. Минималистичные светильники, напоминающие хирургические инструменты, бросали холодный свет на безупречно чистые поверхности. Ни одной живой детали – ни растений, ни картин, только геометрическая строгость линий и форм, словно кто-то вырезал этот интерьер из цельного куска льда.
Массивные кресла из черной кожи, расставленные с математической точностью, выглядели как троны для невидимых властителей. Стеклянные столы, настолько прозрачные, что казались миражом, отражали потолочные светильники, создавая иллюзию бесконечных световых колодцев. Всё здесь дышало мрачностью и серьёзностью его владельца – человека, для которого комфорт и уют были пустыми словами, а единственной ценностью являлась демонстрация силы и статуса.
Подходя к дверям кабинета, Марьяна чувствовала, как дрожат её колени. Каждый шаг давался с трудом, словно она шла не по полированному полу, а по зыбучим пескам. Но, глубоко вздохнув, она взяла себя в руки.
"Не на каторгу же иду?" – подбадривала она себя мысленно. – "Я смогу с ним договориться, что бы ни случилось".
К сожалению, она не знала, с кем имеет дело и какие планы были у этого человека. Наивность – роскошь, которую она не могла себе позволить, но пока не осознавала этого.
Охранник кивнул секретарше – холеной блондинке с идеальным макияжем и взглядом, которым можно было заморозить океан. Та проводила Марьяну недоумевающим взглядом, словно не могла понять, как это существо в джинсах и простой блузке оказалось в их стерильном мире стекла и бетона.
Дверь в кабинет открылась бесшумно, словно портал в другое измерение. За массивным столом из тёмного дерева восседал Кир Алексеевич Архаров, просматривая последние котировки биржи на трех мониторах одновременно. Он даже не поднял глаз, когда дверь за охранником закрылась с тихим щелчком, словно захлопнулась крышка гроба.
Марьяна стояла как маленькая провинившаяся девочка, которую вот-вот начнут ругать взрослые. Она переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя абсолютно лишней в этом царстве власти и денег. Время растянулось, как резина – секунды превратились в минуты, минуты казались часами. Её, очевидно, не замечали целую вечность.
Наконец, не выдержав этой пытки молчанием, она решила, что так продолжаться не может.
– Вы мне звонили и хотели обсудить… – начала она, голос предательски дрогнул на последнем слове.
– Я разве разрешал тебе говорить? – не отрываясь от дела, грубым тоном оборвал её Кир. Его голос, низкий и властный, заполнил пространство кабинета, как дым. – Я, кажется, уже объяснял: правила диктую я.
Он поднял на неё глаза – холодные, серые, как зимнее небо перед снегопадом. Взгляд буквально пригвоздил её к полу, лишив возможности двигаться.
– Ты ещё этого не поняла? – вопросительно уставился он на неё, словно действительно ожидал ответа на этот риторический вопрос.
