Он усмехнулся про себя. Да что ж всякая ерунда в голову лезет: то о работе, то о бывшей любви.
Любви? Он не утверждал бы категорично. Когда-то она ему нравилось, но знакомство, начавшееся на жарком южном курорте, на песчаном пляже и под холодный мартини, не следовало заводить дальше. Совершенно не следовало: он убедился в этом, она убедилась, а в итоге… в итоге он вынужден сделать то, что, вероятнее всего, произойдёт где-нибудь через час-полтора. Если, разумеется, она не поумнела.
Он покачал головой.
«Что весьма сомнительно», – вздохнул про себя.
Палец надавил кнопку звонка. Долго никто не открывал, минуту или две, и он успел подумать, что её нет дома. И, тем не менее, замок всё-таки щёлкнул, отвлекая от созерцания молодых пышных зелёных деревьев за окном, бредущих по тротуару людей, рядком стоящих машин.
Она выглянула в приоткрытую дверь, неприятно удивив и даже поразив: растрёпанные, подкрашенные светлой краской волосы – наверное, рано начала седеть; синяки под глазами; отёкшее лицо. Он взглянул в эти круглые глаза на круглом лице, ещё два года назад казавшиеся во время секса глубокими озёрами, где можно утонуть. А теперь? Грязные лужи.
Захотелось развернуться и уйти, и оставить вещи на своих местах, поскольку его вмешательство не требовалось. Но – он же человек слова, так? Иногда время неважно, иногда создаётся впечатление, что его нет вовсе. Ну, и соседи подначивали: да она с каждым встречным-поперечным путается… да она тебя материт везде… да она пытается тебя очернить… да она… да она… Это его слегка утомило, потому и пришлось принимать решение.
Он смотрел на неё, в прошлом – дочку обеспеченных родителей, не знавшую забот, не осведомлённую об ответственности, ни черта не смыслившую в жизни, науке, творчестве… да где угодно. Предпочитавшую просто вертеть юбкой.
«И во что ты превратилась?» – подмывало спросить.
Он сдержался и вместо этого протянул руку.
– Привет, Лика. Не ожидала?
– А… Андрюш? – слегка заикаясь от волнения, сказала она. – Да… то есть не ожидала… Входи-входи!
– Я не надолго.
– Ну что ты!.. Вернее, как хочешь.
Она поскорее отскочила в сторону, и он проскользнул в квартиру.
Лика закрыла дверь на замок и, стараясь унять дрожь, сложила руки на груди.
– Что тебя привело? Очень рада видеть, но… ты понимаешь…
– Понимаю.
И, без лишних слов, он извлёк из нагрудного кармана подарок. Коробочку. А в коробочке…
Она трясущимися руками, не веря в происходящее, приняла даримое – от него, красивого, ухоженного, дурманяще пахнущего. Не то что она… Неуверенные пальцы открыли бархатную тёмно-красную крышечку и вытащили кольцо. Большое, со внушительным бриллиантом.
– Пришлось поискать, – заметил Андрей. – Ты не представляешь сколько.
И почти же не соврал…
Рука Лики сама, точно бы машинально, поднесла кольцо к безымянному пальцу.
– Погоди. – Андрей осторожно остановил её, взяв за пальцы, – и едва не поморщился: куда делась былая гладкость? Да, вот так мы сами, в погоне за лучшим или за иным, или за собственным «я», выбираем не свою стезю. Видимся себе не теми, кто мы есть на самом деле, и бесповоротно замарываемся с ног до головы. Окружающие могут этого не видеть, они способны верить практически во всё и считать тебя богиней, хотя по правде ты – лишь кусок дерьма. Правда когда-нибудь выплывет наружу…
– Что? – испуганно-удивлённо переспросила Лика.
Андрей промолчал. Он помнил, где находилась спальня, и отвёл бывшую возлюбленную туда…
