Он открыл глаза. «Так. А где она? Не могла же она уйти. Кто закрыл бы дверь? Открой она бы квартиру точно не оставила, не в ее духе».
– Четыре часа, – констатировала Дина, вернувшись с балкона и присев рядом с ним.
«Слава богу».
Теперь от ее свитера пахло морозом и дымом.
– Привет, – сказал он. – Но сейчас не четыре. Сейчас ведь…
– Ты спал четыре часа. Хорошо бы побольше.
– А ты что делала?
– Курила, читала Капоте – уж извини, что без тебя. Позвонила домой. Включила ноутбук, проверила почту – как обычно, взломала все твои пароли, пролистала твои интимные письма… шучу.
– Да я тебе сам пароль скажу.
– Не нужны мне твои письма – я к себе на почту заходила. Хотела узнать, нет ли новых заданий с работы.
– И как?
– Разумеется, есть. Мой начальник никак не мог пропустить выход этой книги.
– В интернет ее, конечно, еще не выложили?
– Я не нашла. Что ж, так лучше – я ведь предпочитаю листать книгу, а не крутить колесико мышки.
Около года назад Дине вдруг взбрело в голову, что единственная профессия, в которой она сможет себя реализовать – книжный обозреватель. Недолго думая, она, человек действия, без малейшего опыта работы подалась в известный литературный журнал, принеся в редакцию для примера свою рецензию на один из самых ярких романов года. Ее приняли – сначала внештатно, а потом и на полставки с постоянной зарплатой.
Параллельно Дина решила покончить с учебой на экономе и поступить на первый курс факультета регионоведения. Зачем – оставалось загадкой. «Хоть что-то другое, – сумбурно, но уверенно объясняла она лучшей подруге Наде. – Мало кто работает по специальности, это и не нужно. Диплом просто должен быть. А что скучно – учеба не должна быть интересной. В жизни полно других интересных вещей».
– Как глупо! До чего же ты странная, – открыто высказалась тогда Надя, знакомая с Диной с того возраста, в каком и говорить толком не умеют.
– Что ж… ты знаешь меня лучше всех. Видимо, так и есть – я глупая и странная.
Дина придавила окурок носком ботинка, потом, подумав, подняла его и все же донесла до урны.
– Да ни черта я о тебе не знаю. Смотрю на тебя и даже близко не могу угадать, что у тебя в голове. И если ты завтра вдруг возьмешь ружье и начнешь стрелять по людям, для меня это будет таким же сюрпризом, как и для какого-нибудь старичка из Тимбукту.
– Что поделаешь, «на этом свете человек редко понимает другого».
– А это кто еще сказал?
– Гете. «Страдания юного Вертера».
– Только ты одна в целом мире и успеваешь учиться, работать, общаться с людьми и заучивать наизусть книги, – с нескрываемым раздражением бросила Надя.
– Ну, мое «заучивание» и моя работа в какой-то мере дополняют друг друга.
– Но тебя же не Гете обветшалого заставляют анализировать, а новинки!
– Редактор одобряет уместно проведенные параллели и общую подкованность в вопросах литературы, да я и критики много изучала… Я бы рада читать и еще больше – и новинок, и классики – мне не в тягость, наоборот. Слава Богу, журнал не занимается детективами и сентиментальщиной. Конечно, под красивой обложкой часто скрывается «ноль без палочки»… но надо же мне знать, что сейчас выдают за качественную литературу.
– Да ты и без работы бы все это читала. Зачем так «вгрызаться» в ненастоящие реальности, если есть своя, настоящая, довольно короткая жизнь?
– А разве у меня нет своей жизни? У меня все в порядке.
Дина как-то резко замолчала, и было ясно, ЧТО она могла бы сказать: «На себя посмотри». Но нет, она бы никогда такое не произнесла.
