Она лишь несколько месяцев дочь правителя, но уже усвоила многие правила, среди которых: «Ради целостности и могущества Династии те, кто отвечают за неё, должны пойти на всё, что только в их силах».
– Здесь проявлялся очень простой и важный факт: раны от грязи нужно очищать сразу, чтобы предохранить от заражения.
Омер, взяв стакан, сделал несколько глотков, не отводя при этом взгляда от Сабихи. «Что всё это значит?» – взволнованно подумала она. – «Почему Омер так на меня смотрит? И разве у него всегда были такие добрые глаза?» Сабиха нетерпеливо заёрзала в кресле, желая как можно скорее закончить разговор и вернуться домой. Хотела сбежать от взглядов Омера, потому что они заставляли её нервничать. И это пугало.
– Меня разместили в дворцовом лазарете Царского Села, хотя по документам я был обычным прапорщиком, – продолжил рассказывать Омер. – Меня все называли Дмитрием Шах-Баговым. Я не буду рассказывать про детали моего пребывания в столице Российской империи, потому что это было частью операции. Несмотря на то, что ты дочь падишаха, эта информация не подлежит разглашению для кого-либо, кроме узкого круга людей. Но, находясь там, я общался достаточно близко в основном с Ольгой, как и с другими княжнами.
– Так ты её любил? Или просто очаровывал ради получения полезной информации?
Сабихе стало обидно за русских принцесс. Оказывается, их чувствами могли играть, преследуя свои цели. Это хуже брака из выгоды. Брак – это какой-то результат, итог. А играть в любовь, чтобы потом бросить за ненадобностью – это несправедливо по отношению к любой девушке. Не только к принцессе. «Как он мог так поступать?» – разочарованно подумала Сабиха.
Омер промолчал, затем, посмотрев куда-то поверх головы султанши, тихо ответил:
– Любил. Её было нельзя не полюбить.
– Но при этом ты проводил разведывательную операцию!
– И что? Да что ты знаешь? – не выдержав, воскликнул Омер. – Думаешь, что всё понимаешь? Думаешь, что я не хотел бросить всё ради неё? Думаешь, я не хотел? Да, любил! Любил! Но Родину люблю больше! Что мне оставалось? Когда я уже лежал в лазарете, она отказалась выйти замуж за румынского наследного принца, сказав, что она русская и хочет остаться таковой. Отказалась покидать родину и жить в чужой стране. И за меня, за меня она бы тоже не согласилась выйти. А что оставалось мне, по-твоему? Отречься от своей родины ради неё? Я не смог.
Сабиха заметила в глазах Омера и сильные чувства, и переживания – то, что так жаждала увидеть. Для него Ольга потеряна не четыре месяца назад, а два года. Для него уже не так остра боль. Не так сильны страдания. Для него уже пришло время новых чувств. Новой любви. «Если бы он мог полюбить меня», – вдруг подумала султанша и замерла, осознав эту мысль. Разговор стал слишком неловким, слишком опасным. Слова Омера начали волновать Сабиху. «Да, любил! Любил!» – звучало в голове неутихающим эхо. Любил – в прошлом. А сейчас? Сейчас Ольги нет в живых. Любить некого. И некому любить её, Сабиху, дочь Мехмеда VI Вахидеддина, 36-го султана Османской империи.
– Извини, пожалуйста. Я… я больше не буду поднимать эту тему. И никому не скажу, – пообещала девушка, чувствуя, как слёзы бегут по щекам.
– А тебе кто рассказал? – настойчиво спросил Омер.
Сабиха не хотела выдавать Нуреддина. Если бы она знала, что эта тема затрагивает военную тайну, то не стала бы её и поднимать. А сейчас она не только себя поставила в неловкое положение и грубо разворошила рану Омера, но и подставила брата.
