Описали крюк над речкой
и сели в поле конопляном.
Оборвали шишки
и скосили всё поле.
Плакали Иван Шишман
и братан его Коля.
* * *
Иногда я смотрю на солнце
и ничерта не могу понять.
Глазами смахиваю на японца
а остальное подарила мать.
Отец мой покойник
возглавлял секретную службу.
Настоящий был полковник
и любил сыновью дружбу.
Погиб во Вьетнаме
когда мне было десять лет.
Привезли его прах в Маями
и поместили в семейный склеп.
Вырос я у бабушки на Аляске
а потом учёба в Италии.
Там сочинял я сказки
в обществе с девицей Наталией.
Неожиданый переезд в Германию
и злополучнй город Берлин.
Где познал пагубность наркомании
и поцелуи русских балерин.
Посчатливилось встретить Настю
и закружился случайный роман.
Разгорелись любовные страсти
и родился сыночек Иван.
Проживаем семьёй в Алуште
и содержим конный завод.
Мать моя кореная хохлушка
в гости вас зовёт.
* * *
Зачем торжественность нужна
когда без цели все старанья.
Когда отглажена нужда
зачем нужны страданья.
Когда отдался весь
красе бы не наглядной.
Когда несётся весть
по истине нарядная.
Любовью нежил бы уста
и вас бы растворил.
Когда бы сделал не спроста
и дверь вам отворил.
Но что поделать друг
спешу себя утешить.
Притом ловлю досуг
стараясь дни потешить.
Привёл бы веские слова
речей бы целый куст.
И в миг яснится голова
а дом опять мой пуст.
* * *
Что позволяет жизнь?.
Какие жалкие замашки.
Ты в поле чистом окажись
и рви отгадками ромашки.
Что позволяет дарованье
и мыслей бедных простота.
И быть в природе упованья
когда здесь бездна пустота.
Когда грачи навеют грусть
и полон сад мятежный.
И так осыпан снегом куст
что взгляд порыва снежный.
Когда оставленый удел
и рвёшь покрова ночь.
Гляди безумец захотел
увидеть бога дочь.
* * *
Ты пишешь мне
а мысль другая
и кто воображение хранит.
Сегодня я себя ругая
познал тускнеющий гранит.
А камень этот вечно
сверкает блеском изумруда.
Я удаляюсь в бесконечность
моя знакомая подруга.
Я удивлю тебя Людмила
сказаньем нежных строк.
Я целовал бы губы мило
в порывах снежный срок.
Есть в жизни всякое теченье
гниёт земной покров.
Я признаю одно влеченье
и это есть любовь.
* * *
За окном слякоть
и врата до небес.
задушевную мякоть
будоражит бес.
Потревожен разум
и нарушен покой.
И вселяют заразу
то один то другой.
* * *
Ты понимешь Клара
словно божья кара.
На меня так давит небосвод.
И теперь не знаю
в жизни что признаю
и какой глотать мне кислород.
Вот порой иду
как больной в бреду.
Ощущаю просто мысли жар.
Словно бы еду
жру свою беду
Это очень сложный жанр.
Скоро ли конец
а я ведь отец.
Ты права ему нужна опека.
Что же я беглец
и видать подлец
Что кусок от плоти человека.
Пролетят года
жизнь моя вода.
Что по каплям вниз падает с крыши.
только иногда
вижу города.
Или Клара ты меня не слышишь.
Что же мне теперь
глянь как загнан зверь.
* * *
Спрятал чувства в карман
нет душевного покоя.
А кругом один обман
лаской грязного прибоя.
Как слепой юнец
бьюсь о стены гладкие.
Подглядел бы творец
души наши галкие.
Кто плетёт эту сеть
дышет век презреньем.
Машет алчную плеть
всем на обозрение.
И возносится крылатый
силу слова ощутив
неужели непонятный
вам доносится мотив.
* * *
Люди все бумажные
и кажутся в заплатах.
А глаза какие влажные
так и хочеться заплакать.
Почему то нужен плачь
или слёзы крупным планом.
Ты смятение припрячь
и взлети аэропланом.
Ощути своё в полёте
и скажи довольно грёз.
А в бумажном переплёте
капли капли горьких слёз.
* * *
Изнемогая от усталости
сошёл я с тропы.
Уж позади осталися
проклятия толпы.
