заманчивый тенёк.
И веришь мне Лариса
присел я на пенёк.
Вокруг такая прелесть
что за душу берёт.
А мне житьё приелось
и мочи нет вперёд.
Внизу огромной чашей
сверкает моря даль.
И всё же в жизни нашей
главенствует печаль.
И взгляд свой по неволе
отводишь на тропу.
Веками плещет море
а мне идти. Пойду.
* * *
Тысяча и одна ночь
и я невольницы герой.
Заключена богини дочь
за той крутой горой.
И страсть что так безумно
воспламеняет грудь.
Любовь зажги опять Везувий
и освяти мой путь.
* * *
Славно горят поленья
и на душе тепло.
В такие милые мгновенья
живётся мне легко.
Таким хочу пижоном
и дальше тихо жить.
И с музой обнажёной
поэзии служить.
Но всё это не вечно
и славный мой костёр.
Погаснет бессердечно
а я лишь фантазёр.
Поверивший мгновенью
легко понять глупца.
Тепло подняло настроенье
и то не до конца.
* * *
Там лес и лес
златые горы.
И кто полез
роняя зори.
И кто зажёг
причуды света.
Нанёс ожёг
пером поэта.
Кто ослепил
куплета фразу.
И так слепил
её заразу.
* * *
К отплытию готовлю лодку
и знаю счастия не будет.
Надорвёт конопатая глотку
и со временем просто забудет.
Вдобавок адрес на конверте
и столь знакомые штрихи.
И странность разума поверьте
пишу экспромтом ей стихи.
Где подгоняю прежний стиль
и рву неслаженность морскую.
Опять на море тихий штиль
а я по прежнему тоскую.
* * *
Если я хромой и слеп
не беда дружище.
Не пойду домой а в степь.
там найду жилище.
там блаженство и покой
и не слышно криков.
В совершенстве я такой
и признанье дико.
* * *
Море в двух шагах
плещатся там волны.
Здесь смятенье на устах
и мотив мой сольный.
Пробуждается во мне
искренность поэта.
На морской пою волне
лирикой согретой.
Что печаль моя больна
не беда дружище.
Ведь на то она волна
чтоб её услышать.
* * *
Представляю таверню у моря
и лёгкий ветерок в твоих глазах.
И в нашем милом разговоре
легко тебе люблю сказать.
Люблю какое слово
и право мне смешно.
Хотя по истине грешно
тревожить чувства снова.
Любовь глубокой раной
живёт сейчас во мне.
И вот поэтому вдвойне
мне кажется обманной.
* * *
Очень тихо вокруг
и никаково житейского шума.
Лишь часов монотонный стук
и одна непутёвая дума.
Не даёт мне покоя и сна
и теряются трезвые мысли.
Что вблизи я похож на осла
у которого уши отвисли.
Очень рано познавший усталость
объегорил в итоге себя.
Что заметна никчемная старость
впрочем это уж точно судьба.
* * *
День за днём
протекает жизнь.
Знаем только жрём
вечерком ложись.
Протекает жизнь
и напрасны грёзы.
С женщиной свяжись
непремено слёзы.
И гнетёт тоска
изнывая душу.
Вот и смерть близка
покидаю сушу.
А в загробном мире
сладостный покой.
Яму мне пошире
и поглубже врой.
Чтоб не знали твари
где лежит поэт.
Точно черти сварят
дьяволу в обед.
* * *
Многим я тебе обязан
и готов залится соловьём.
А в замен плачу словесной вязью
и горю пылающим огнём.
Вот судьба проклятая злодека
что взыгралась вьюга за окном.
В рюмку водочки налейка
помяни меня огнём.
* * * Посв. Ольге Офлиди.
Неимоверная злость
тревожит разум мой.
Я в этой жизни гость
судьбы своей слуга немой.
Кто дарит счастья подлецам
и благосклонность свыше.
Однажды скажет мой пацан
отец мой просто нищий.
Стараюсь всё таки понять
зачем живу на свете.
А в заключении опять
мои печальные сонеты.
Так подло замкнут круг
и нет нигде покоя.
За нытиё простите друг
схожу с ума порой я.
Придёт когда нибудь денёк
и станет всё на место.
Души нетленный огонёк
пробудится маэстро.
* * *
За всё приходится платить
звонкой золотой монетой.
И трудно денюшку скопить
несчастному поэту.
