Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - страница 16
Замятин нервничал, предлагал пойти в кафе. Но Гук был непреклонен:
– Леня, ты оторвался от народа. Но я тебя знаю. Ты простой парень. Иди с нами.
Мы зашли в подъезд. Гук не торопясь налил водку в стакан, протянул стакан Замятину:
– За Россию и ее обычаи.
Тот быстро выпил одним глотком.
Потом Гук налил мне; последним, по-прежнему не торопясь, выпил сам.
Когда мы вышли из подъезда, Замятин был в восторге:
– Юра, ты молодец. Спасибо вам, ребята. Действительно, я оторвался от народа. А я такой же, как все.
– Вот пойди и поставь стакан на место.
Через пять лет я встретил Замятина в Алжире. Он приехал в составе делегации вместе с Н. Подгорным. Я к тому времени был вторым секретарем посольства.
– Помните, как мы выпивали в подъезде?
– Конечно, помню. Это было здорово.
Когда-то он служил вместе с моим тестем в посольстве в Вашингтоне и несколько раз привозил Ларисе подарки от родителей. Я передал ему привет от Ларисы.
– Ты что, женат на Ивановой дочке?
– Да.
– Так она же несовершеннолетняя.
Увы. Ларисе было уже 29 лет.
– Как быстро мы стареем! – сокрушался он.
Позже я часто видел его в ЦК партии. Карьера его развивалась стремительно: генеральный директор ТАСС, заведующий отделом международной информации ЦК партии, посол в Англии.
Леонид Митрофанович жив, недавно я слышал его на «Эхо Москвы».
Вновь созданный Государственный комитет по нефтедобывающий и газовой промышленности первые три месяца располагался в здании в Орликовом переулке.
Мы с сотрудниками управления внешних сношений сидели в огромном зале. Моему отделу выделили стол. За ним должны были работать я и моя секретарша. Она была в отпуске, сдавала экзамены. Я знал только, что ее зовут Наташа, а фамилия Егурнова.
Нужно было готовить список на еженедельное получение продуктов в спецбуфете. Отчество Наташи я не знал и написал: «Н. Щ.».
Через день пришла счастливая Наташа, сдавшая зачеты. И сразу же недоуменный вопрос какой-то дамы:
– Наташа, какое у вас странное отчество!
– Ничего странного, – бойко ответила Наталья. – Щучьевна. Я Наталья Щучьевна.
Я обрадовался: девчонка понимает юмор. А начальник управления Н. Шилин одобрительно кивнул головой:
– Сработаемся.
В тот же день Наташа поведала нам о том, что мать держит ее в строгости. Ей запрещено носить шелковое белье.
– Это напрасно, – среагировала дама, которая интересовалась Наташиным отчеством. – Женщина всегда должна носить красивое белье. Никогда не знаешь, где придется раздеваться.
Было бы понятно, если бы мы услышали такое от иной женщины, но дама, говорившая это, была очень немолода и крайне непривлекательна.
А потом она добавила:
– И никогда не знаешь, случится ли это завтра, а может быть, даже сегодня.
На что начальник управления скептик Шилин тихо заметил:
– Кому-то сегодня может крупно не повезти.
Другая дама как-то сказала Наташе:
– Ваш Олег – очень развращенный человек.
Наташа не согласилась:
– Что вы! Он очень скромный.
– Нет, нет, Наташа, поверьте мне. Я вам докажу.
И доказала.
Когда через несколько дней я сидел в буфете, она привела туда Наталью:
– Посмотрите, Наташа, как он выдавливает молоко из пакета.
Наталья потом целый день смеялась, а Шилин говорил неприличные вещи.
Лет через десять я встретил обеих дам на похоронах моего дяди. Они обалдели: