– Что ж, хорошо, что ты прекратил кидаться стульями.
– Я просто не делаю этого на публике, – зубасто поясняю я.
Как я уже и говорил, «нормальность» в моей семье – понятие достаточно шаткое.
– Меня Бен научил, что надо делать это только тайком. Чтобы никто не знал, откуда в него прилетел Стул Финальной Расплаты.
– Да вы с Беном опасные люди, – хмыкнул Кин. – Надо быть с вами осторожней.
– Бен вообще суперопасный, – подтверждаю я с огромным удовольствием.
Я люблю их всех – всю свою пачку совершенно безумных, невероятно верных и разномастных друзей, и могу почти часами разглагольствовать о том, насколько они все прекрасны.
– Его суперопасность не распространяется на то, что он мог дать тебе неверный адрес, или предупредить своего приятеля, или заманить нас в засаду?
– Предупредить Ларри – мог, но даже если предупредил, то сказал, что придут от него.
– То есть, уровень доверия достигает таких высот.
– У нас так принято.
– У нас тоже.
– В общем-то, я именно это и имею ввиду.
Квартира Ларри расположена в максимально трущобном районе. Какие-то закоулки, улицы без названий, дома без номеров. Форменное безобразие, которое не понятно как существует в современной, светлой и уютной Тайрене. Кин, глядя на это, нахмурился, словно вид старых обшарпанных домов навеял ему тяжелые воспоминания.
– Мы ненадолго, надеюсь, – пытаюсь вскользь подбодрить его я, пока мы в переплетениях проулков пытаемся найти нужное здание по указанным Беном ориентирам.
Он хмуро глянул на меня.
– Я не знал, что тут еще остались старые районы. Казалось, все перестроили.
– Видимо, недоперестроили. Им, наверное, лет триста.
– Немного больше, – Кин осторожно обошел провал в мостовой, покрытой разбитым и проросшим асфальтом вместо уплотненной грунтовой смеси, которую в основном используют сейчас. Провал, видимо, не так давно засыпали щебнем, но камней почти не осталось – остается только догадываться, кому они потребовались. – Куда только муниципалитет смотрит.
– Видимо, поверх настоящего – в светлое будущее, – говорю я. Немного сумрака, и местный пейзаж подошел бы для мрачного фильма. Изрисованные стены с выпавшими кусками штукатурки, забитые листами окна, опущенные плотные ставни – все это могло бы хорошо метафорически передать мрачное умонастроение какого-нибудь крутого парня.
– Где там этот дом уже?
– Направо сейчас, вроде бы, и вперед немного.
– Быстрей давай, – поторопил меня Кин.
Он явно переживает больше, чем я замечал за ним за все время нашего знакомства, и причиной тому явно не Ларри.
– Все эти чокнутые хакеры, что ли, живут в стремных норах?
– А ты много хакеров видел?
– Доводилось, – после паузы ответил Кин. – Да, ты прав, тут ключевое слово «чокнутый», а не «хакер». Что ты вообще знаешь про этого Ларри?
– Примерно то, что там сказал тот парень. Ларри промышляет поддельными документами любой сложности. Это его основной способ дохода и специализация. С учетом всего, это означает, что он нашел или сам создал уязвимость в системе Министерства социальной политики и творит там, что хочет. С этой точки зрения предположение о том, что он мог влезть и в Центральный узел, не лишено оснований. Но я, вообще-то, думаю, что это не он.
– Вот так, заранее?
– Бен его знает намного лучше, и уверен, что Ларри не стал бы лезть в такую опасную авантюру. Его, знаешь, и обычные дела неплохо кормят. Его услуги стоят недешево, потому что документы получаются достаточно настоящие, чтобы спокойно устроиться на работу, получать пособие или получить лечение. Подлог может вскрыться только если, например, обнаглеть и пройти на собеседование в Министерство.
