– Я в порядке, профессор.
– Я принесу воды? – участливо спросила психолог.
Девушка затрясла головой: чувствовала она себя крайне расстроенной, но секундная слабость вызвала в ней волну спасительного гнева – на саму себя.
– Спасибо, профессор… Раз уж все мы, к счастью, прекрасно знаем, зачем мы здесь собрались, – полным сарказма голосом начала она, когда профессор Иден вернулась к столу, – могу я, не тратя наше время, услышать, какой небесной карой грозит мне непростительное преступление в отношении пострадавшей?
Скрывшая усмешку за коротким кашлем психолог закрыла лицо ладонью; рассерженно сверкнув глазами, сеньора Моретти сжала ладонь Мэлани и требовательно взглянула на директора. Переглянувшись с заместителем, сеньора Гали сдержанно начала:
– Поскольку имя мисс Бёртон достаточно… известно в кругах всех, кто так или иначе связан с Лейквудом, и преступления, совершенные этой студенткой, грозят репутации школы непоправимым ущербом, я…
– Сеньора Гали!
Прервавшая речь директора своим появлением секретарь замерла на пороге и, оглядев присутствовавших, в волнении проговорила:
– Сеньора Гали, мне очень жаль, но дело не терпит отлагательств…
– Что случилось? – поднялась со своего кресла руководитель школы.
– В Лейквуд прибыла комиссия из Комитета молодёжи, – торопливо доложила девушка. – С внеплановой проверкой, меня только что уведомила охрана.
Сеньора Гали выглядела удивлённой долю мгновения:
– Я, пожалуй, встречу гостей, – она оглядела собравшихся. – Прошу меня простить.
– Перенесём дисциплинарное заседание на другой день? – уточнила миссис Стоуни.
– Да, конечно…
– У вас заседание Дисциплинарного комитета? Какая удача! Мы как раз по этому вопросу, – послышалось со стороны дверей, и появившиеся в проёме молодые люди прошли в кабинет без приглашения. – Приносим извинения за столь неожиданное вторжение, сеньора Гали, – шедший впереди всех молодой человек в строгом темно-синем костюме протянул руку директору Лейквуда. – Нам поступила анонимная жалоба о нарушении прав студентов в вашей школе. Сами понимаете, – с обезоруживающей улыбкой пояснил он, кивая, – мы не можем оставлять такие запросы без внимания.
– Разумеется, мистер Лэйнг, – суховато обронила сеньора Гали, ответив на пожатие. – Проходите, пожалуйста.
Оглядев вошедших со слабой заинтересованной улыбкой, Ирэн отбросила волну возникших вопросов и сосредоточилась на полном терминов и формальностей диалоге преподавателей и членов комиссии. Молодых людей, расположившихся на угловом диване вокруг журнального столика, девушка знала ещё с соревнований по брейн-рингу, с Килианом Лейнгом она и вовсе была лично знакома. Потому искренне ответила на дружелюбное приветствие:
– Рада встрече, мистер Лейнг. Как идёт подготовка к первому этапу гран-при?
– Относительно быстро, – улыбнулся Лэйнг и, оглядев кабинет, вдруг нахмурился. – Я прошу прощения, – вежливо начал он, посмотрев на директора, – но разве это не заседание Дисциплинарного комитета?
– Что-то не так, мистер Лэйнг? – резковато поинтересовалась сеньора Гали.
– Согласно протоколу, на подобного рода разбирательствах должны присутствовать студенты-очевидцы и куратор провинившегося, разве нет? – вежливый тон молодого человека был способен ввести в бешенство занудливыми нотками.
– Именно так, – кивнула директор, метнув взгляд в заместителя. – Они ещё не прибыли.
Ирэн проводила взглядом поспешившую к выходу миссис Стоуни, с трудом сдерживая смех; она не представляла, каким образом заместитель найдет тех, кто будет свидетельствовать, за несколько минут. Килиан Лэйнг между тем продолжил:
