– Ну что я могу сказать!.. – задумался, стараясь найти недостатки, чтобы сбить цену, яхта стоила явно в десять раз больше, но меня как всегда стала душить жаба. И мы снова стали торговаться.
– Сто тридцать тысяч, не меньше, и это мое окончательное решение! – рубанул рукой воздух пузан.
– Ну и кто из нас еврейское племя? – озадаченно спросил я, поскольку никак не мог понять, почему цена поднялась до ста тридцати, хотя пузан первоначально просил сто тысяч.
– А мое молчание?! – тут же возмутился толстячок.
– А камень на шею и в воду?! – спросил я тем же тоном, иногда у меня бывают такие приступы жадности, что просто держись.
– И что, ты убьешь меня за какие-то тридцать тысяч? Своего спасителя?
– Убивали и за меньшее, а тут деньги! Ладно… по рукам! – пробормотал я, и мы скрепили сделку рукопожатием.
– Тебя хоть как звать-то, парень? – спросил он меня.
– Артур, можно просто Арчи, я не обижусь.
– Ладно, Арчи, меня можешь называть кэп Маккейн, или просто кэп, я обижусь, если ты будешь называть меня по-другому.
Еще в течение часа мы выясняли, чего нам не хватает для плавания, и примерно сколько потребуется средств, чтобы это все закупить. Покупать решили, понятное дело, на мои деньги. Жлоб этот кэп.
– Ну, вроде все, только не понимаю, зачем тебе водолазное оборудование. Оно же столько денег стоит?! – спросил кэп, пробежав список глазами еще раз. Однако я на провокацию не попался и промолчал. Сам не знаю зачем, просто чувствовал, что нужно – и все. После чего, положив список на стол, кэп выжидательно уставился на меня.
Я с подозрением пошевелился, предчувствуя утрату, и мои ожидания не обманулись.
– Деньги! – сказал он, протянув руку.
Недовольно выпятив губу, я отсчитал пятьдесят тысяч, и на возмущенное: «где остальное?» ответил:
– Тридцать тысяч за молчание, двадцать – это двадцать процентов за яхту, остальное после выхода в море. – И чтобы он понял, что его не обманывают, достал несколько пачек, показывая, что деньги у меня есть.
– Ладно, надо сходить к телефону и позвонить старику Джексону, – сказал он, пряча пачки с деньгами за пазуху, и, видя мое недоумение, объяснил: – У меня с ним договоренность, что я буду выходить на его «Ласточке», чтобы она расправила крылышки и не застаивалась у причала.
– А, понятно. Тогда пошли, нужно отплыть сегодня! – сказал я, вставая, и, задумавшись, спросил: – Ключ от каюты только один?
– Один у меня, остальные у старика! – ответил пузан озадаченно.
– Тогда мои ключи гони, я вещи оставлю! – протянул я руку и, получив пару ключиков из тяжелой связки, пошел прятать сумку, в походе по магазинам она мне была не нужна.
– Ну что, пошли? – спросил я, вернувшись к терпеливо дожидающемуся меня на диванчике кэпу.
– Пошли, – ответил он, и с кряхтением встав, вместе со мной вышел из внутренних помещений на палубу яхты. Я закрыл дверь «Ласточки» уже своим ключом, и мы, сойдя на мостки пирса, потопали к его будке, где был телефон.
– Алло. Мне мистера Джексона, пожалуйста! – громко проговорил в трубку кэп, после чего нахмурился.
Удивленно глянув на него, я подошел поближе и прислушался к голосу в динамике. Услышанное дало мне понять, что старик Джексон скончался сегодня утром. Быстро нажав клавишу отбоя, пока кэп ничего не успел ляпнуть, я хлопнул его по плечу и радостно сказал:
– Ну вот и нет проблем, теперь о яхте не скоро вспомнят! У него же вроде нет наследников?
