История про ландскнехта, который всегда ел не спеша.
Нашу роту наняли против африканцев сражаться. Вместе с нами наёмники со всей Европы. Раньше-то мы меж собой дрались, а теперь все на одной стороне. Про которого я расскказываю – француз был. Мы его в пустыне подобрали. Поход совершаем вслед за первой ротой. Вдруг глядим: вокруг следы боя, убитых наших много, и сидит как ни в чём дело мужичонка и кашу трескает. Спрашивает его наш сержант:
– Что делаешь тут, вояка?
– Да вот, – отвечает, – и сам не знаю. Сначала своих догонял, потом от смерти бежал, только что к погибели готовился, а сейчас, наверное, просто кашу ем.
Видим, мужичок не промах. Сели рядом послушать.
– Расскажи, – просим, – мусью, с этого места поподробнее.
– Вы, – говорит, – меня «мусью» не обзывайте. Я Жан, просто Жан, тоже вашего полка ландскнехт, только роты другой. Мы у родника ночевали. В поход выходили с утра, кто где мог, там и спал. Меня на заре не заметили за кустом, вот и разбудили поздно. Я только есть сел, а все уже в строй и двинулись. «Догоняй!» кричат. А я быстро есть не могу, с детства не привык, а голодным далеко не уйдёшь. Много ли с пустым пузом навоюешь?! Ем, а сам смотрю: наши всё дальше, но быстрее всё равно не могу, хоть ты меня убей. Ну, думаю, в пустыне далеко видно, не потеряюсь. Заканчиваю, тарелку в вещмешок – и за ними. Вон, гляжу, они, сейчас догоню. Но пока вслед шёл, они за барханом скрылись, и я уже бегу почти, но их теперь не вижу. Подпрыгиваю – всё равно их нет, на бархан залез – опять нет. «Ничего, – думаю, – по следам-то всё равно найду». Так три часа и шёл, пока следы вдруг не разошлись. Куда теперь? Тут я и присвистнул. «Да, – говорю сам себе, – влип ты, Жан, по самые уши». Пошёл сначала по правым следам, нужно же куда-то идти. Протопал ещё три часа, а следы совсем пропали – кончились словно. Я опять вернулся на развилку. А там, видно, какой-то караван за это время прошёл или ещё кто, следов не узнаю. Песок вокруг, да и есть уже хочется. Ладно, что с собой сухари и вода, пару дней выжить можно. И вот какие-то следы, и я по ним плетусь. Так до вечера и шёл, сил уже никаких, латы по песку, словно саночки по снегу, волочу. Вот, думаю, позавтракал, так позавтракал. А ночью холодно, шакалы воют, шорохи всякие. Неспокойно одному в пустыне. Утром, как встал пораньше, так и снова вдогонку. Иду и вдруг – Святая Дева – флаг наш впереди, палатки. Спят, что ли, все? Подхожу, а вся моя рота порубленная лежит. Напали на них враги ночью, истребили всех напрочь. Сел я тут и не знаю, что делать. А потом говорю себе: «Ясно, что позавтракать надо, без этого нельзя». Соорудил костёр, кашу сварил. Только есть начал – мавры откуда не возьмись очень дикой наружности, с кольцами в носах, прыгают вокруг, копьями трясут. Ну, думаю, убьют или нет, а поесть-то всё равно надо. Сижу, ем кашу, а быстро я есть не умею, да и горячая она ещё. Вождь их руками показывает: «Быстрее, мол, жуй». Я ему в ответ плечами пожимаю: «Извини, браток, не получается». Ждали они, ждали и вдруг как заверещали все, вскочили и убежали разом. А тут и вы подоспели. Такой мой рассказ.
