Директриса замолчала, не закончив историю. Казалось, ей тяжело было это говорить или вспоминать, но Майер продолжал ощущать на себе её ненавидящий взгляд, или это лишь игра воображения, начавшаяся после мистического рассказа. Тем не менее, Михаэль тоже молчал, переваривая услышанное. Читая всё это в документах, почему-то не принимаешь данные близко к сердцу. Ведь это всего лишь факты, написанные на бумаге. Другое дело, когда человек рассказывает историю с подробностями, вставляя интонации, своё мнение и впечатление. И все эти ужасные картины ты видишь, словно своими глазами, как если бы находился там.
Михаэль чуть встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Ему не стоило забывать, что нельзя полностью доверять мнению одного человека: журналист должен быть непредвзят. И, следовательно, эта же история, рассказанная другим человеком, может быть немного иначе подана, меняя какие-нибудь мелочи. А эти мелочи упускать из виду никак нельзя.
– Продолжайте, пожалуйста – Михаэль нарушил тишину, когда она слишком затянулась.
– А совсем недавно, буквально дня три назад, – возобновила рассказ женщина, – у нас из приюта пропал Ричард, младший брат Эдуарда.
Казалось бы, вот она зацепка. Скорее всего, младший брат владел информацией, касающейся пропажи старшего, или у убийцы была своя цель относительно именно этих мальчишек. Много гипотез, но ни одна из них не нашла подтверждения, назло всем стараниям полиции.
И, что напрягало больше всего, мальчика до сих пор не нашли. Ни живым, ни мёртвым…
– И что вы сами думаете обо всём этом? – Михаэль решил до конца играть роль журналиста, задавая стандартные вопросы. В руках он держал большой, раскрытый блокнот, и что-то в него неспешно записывал.
– Не знаю, – ворчливо ответила мадам Джонс. – Вы и так отняли у меня много времени. Пора и честь знать.
– Ну, а всё же? – не унимался он. – Наверняка, у вас есть свои мысли. Кто, по-вашему, совершает эти преступления?
– Скорее всего, – нехотя призналась женщина, – убийца один из работников приюта. Человек с явно психическими расстройствами, которые, между тем, он прекрасно скрывает, находясь в обществе.
– Кого-то конкретно подозреваете?
– Нет. – Директриса отрицательно покачала головой, – Всех работников проверяла полиция. Велись личные беседы. Да и я почти всех знаю и не могу утверждать, что они убийцы. Ничего необычного не заметила. И вообще, вы спросили моё мнение, я вам ответила!
– Спасибо вам, – успокаивающе сказал Майер. – Однако, я бы хотел украсть еще несколько минут вашего времени…
– Что ещё?.. – заворчала женщина. – Я вам всё уже рассказала.
– Я бы хотел, чтоб вы провели для меня экскурсию по приюту.
– Это еще зачем?! – Женщина вскочила на ноги, уперев руки в столешницу. – У нас тут сиротский дом! А ни какой-то там музей и уж тем более не проходной двор!
Михаэль внешне невозмутимо выслушал тираду главы приюта, а потом тоже встал и спокойно сказал:
– Я хочу осмотреться. Увидеть, как живут малыши-сиротки, в каких условиях. Какой у них досуг, в чём они нуждаются и…
– Они ни в чем не нуждаются! – перебила парня директриса. – У нас превосходные условия и персонал!
– Ни в чём? – Михаэль невинным взглядом посмотрел на женщину. – Даже в родителях?
Мадам Джонс, набрав побольше воздуха в легкие, готовая снова спорить, отпираться и доказывать своё мнение, не нашла что ответить и закашлялась.
– К тому же, – продолжил Михаэль, – я, может, увижу незамеченные улики, новый взгляд иногда бывает полезным. Да и в своей статье, я могу написать о вашем приюте… много придуманного, раз вы не хотите немного прогуляться со мной по зданию.
