К концу своей гневной, слегка внезапной даже для самого себя, тирады, Михаэль краем сознания стал понимать: что-то тут не так. Почему здесь священник, а не мускулистый мужчина в кожаном фартуке палача? Почему нет привычных для комнаты пыток инструментов, если не считать стоящей в дальнем углу мрачного вида жаровни на трех металлических ножках, с ярко пылающим огнём? Возможно, на ней подогревают железные прутья для пыток каленым железом. А пытки проводит сам барон? Нет, не подобает владельцу множества слуг марать подобным свои руки. Священник ничего не ответил, лишь отхлебнул из кубка и посильнее прижал к груди Библию. В сердцах махнув рукой, журналист быстрым шагом отправился к двери. Сзади, тут же, жалобно заговорил пленник:
– Не бросай меня… Пожалуйста… Освободи…
– Я за шерифом! – Неизвестно для кого сказал Майер.
Михаэль таким самоуверенным и решительным взглядом наградил старика, охранявшего дверь, что верный слуга поспешил отойти в сторону, освобождая дорогу. Когда же деревянный засов был выброшен в сторону, а дверь приоткрылась, послушная руке Михаэля, сзади послышался голос барона.
– Михаэль.
Журналист обернулся и встретился взглядом с Генри Гамфри. Его глаза были полны скорби и боли.
– Это мой брат. – Тихо сказал он.
* * *
… Михаэль сидел за столом, на том самом месте, где совсем недавно находился молодой священник. В данный момент церковный деятель стоял перед пленником и вслух читал Библию. Барон же, пристроившись напротив журналиста, наполнял два кубка изысканным вином.
– И почему же, если этот несчастный ваш брат, мне нельзя позвать шерифа? – немец до сих пор не мог понять, как его удержали и усадили за стол.
Барон лишь вздохнул и подвинул наполненный сосуд собеседнику.
– Потому что, я не хочу… Не хочу чтобы об этом кто-либо знал.
– Вы приковали человека к стене, пусть даже вашего родного брата, вы его истязаете, бьете и считаете это нормальным?! – возмутился журналист.
– Его никто не бьет! – заверил барон и сделал быстрый глоток вина.
Подняв руку в сторону пленника, Майер с сарказмом спросил:
– Я похож на слепого?
– Его никто не бьет! – упрямо повторил Генри. – И не бил! И не будет бить… Я не позволю.
– Он врёт… – раздался страдальческий голос пленника.
Священник поспешно коснулся книгой лба распятого человека и тот мгновенно затих. Михаэль, общаясь с бароном, этих движений священника не заметил.
– Тогда прошу объяснить мне, недалекому, откуда на вашем брате все эти синяки, ссадины, раны? И за какие такие прегрешения вы своего родственника, родного человека, посадили под замок. Про кандалы я пока промолчу!
Барон долго ничего не отвечал, находясь в раздумьях. В комнате повисла тишина, слегка разбавленная монотонным бормотанием святого отца, читающего молитву.
– Если не против, давай перейдём на «ты»? – наконец ответил владелец замка и, получив согласие в виде легкого кивка, продолжил. – Нереальная история, если честно, больше на сказку похожа. Причем, явно не с добрым финалом. Скорее всего, я и сам бы в неё не поверил.
– А вы попробуйте… попробуй, – попросил журналист. – А я решу, верить или нет.
– Хорошо, – согласился барон, пригубив из бокала. Наверно для смелости.
– Это случилось около трех месяцев назад. Патрик собрался на охоту. Кабанов расплодилось много, почему бы не поохотиться? Ничего страшного, не в первый раз. К тому же, хорошее занятие для настоящего джентльмена, мужчины! Я должен был поехать с ним! – внезапно воскликнул барон. – Должен был! И всё могло быть иначе. Но я не поехал. Много дел накопилось.
