Головная боль немного отступила.
– Михаэль?
Парень с трудом разлепил тяжеленные веки. Он находился в своей спальне, на своей, уже родной кровати. Рядом, с тревогой в глазах, присела Аллен. Странно, до этого момента он точно вспомнил, что лежал на диване, на первом этаже. Как же очутился здесь?
Журналист попытался сказать «привет», однако пересохший рот и язык, в совокупности издали лишь невнятное мычание. Озабоченность на лице добровольной сиделки увеличилась многократно, и она поспешно сменила компресс на лбу больного на более холодный.
– Совсем плохо, дорогой?
Михаэлю стало стыдно. Собственноручно, если можно так выразиться, напился до чёртиков, а теперь за ним ухаживает красивая девушка и переживает о его самочувствии. Стыдно-то как, но при этом до дрожи приятно. Значит, кое-кому еще нужен.
Отрицательно качнуть головой оказалось проще, чем сказать словами, однако головная боль от этого слабого движения набросилась с новыми силами. Михаэль застонал.
– Сам виноват, – упрекнула девушка, правда, с заботой в голосе, – не стоило так напиваться. Переделали твою статью, и что? Теперь всё? Конец света? Ведёшь себя как избалованное дитя.
– Прости… – С трудом прошептал «больной».
Анжелика лишь глубоко вздохнула, будто заранее прощая все прегрешения парня.
– Хочешь воды?
Пить хотелось невыносимо, словно пробыл в жаркой пустыне несколько дней подряд. Пересохшие губы снова подвели и Михаэль лишь быстро кивнул. Девушка подошла поближе и подложила под спину парня подушку, чтоб удобнее было пить. Опять в голове Майера возникла ассоциация-сравнение себя с тяжелобольным пациентом, заставившая недовольно нахмуриться. Анжелика уже повернулась к столику, на котором стоял стакан и кувшин с водой, и не видела изменившееся лицо журналиста. Стоит отметить, что никакой посуды раньше на столе не стояло, значит, молодая подруга не только довела (или дотащила?) Михаэля до второго этажа, но и успела сходить за водой, предугадывая будущие желания проснувшегося с похмелья человека.
Пока Майер размышлял об этом, Аллен налила воды в стакан, и протянула его жаждущему. Стакан опустел до обидного быстро.
«Надо будет купить стаканы большего размера» – с сожалением подумал немец.
– Полегчало? – поинтересовалась девушка, забирая стакан.
Действительно, живительная влага оказала свое чудесное действие, спасла горло от засухи и немного прояснила сознание. Вот только, одного стакана явно не хватило, но просить добавки у заботливой девушки совесть не позволила.
– Да. – Губы растянулись в улыбке. – Спасибо тебе, большое. Спасительница!
Щеки Анжелики покрылись румянцем от смущения. Заслуженная благодарность и похвала приятна всем без исключения, а девушкам особенно. А когда Михаэль взял ладонь Анжелики в руку и поцеловал её пальчики, она ещё сильнее смутилась, окончательно покраснев, и заговорила:
– Тогда вставай, приходи в себя, а вечером заходи ко мне. Я хочу тебе кое-что показать. Сюрприз. А сейчас мне пора идти. Ещё куча дел. До встречи, дорогой!
И выскользнула из комнаты, крикнув из коридора:
– Не провожай.
Михаэль и не собирался. Он, только услышав, как захлопнулась входная дверь за девушкой, едва доковылял до стола, и, забыв о нормах приличия, прижался губами к горлышку кувшина. И не успокоился, пока полностью не опустошил его до дна. После чего, весьма довольный собой, добрался обратно до кровати. Лёг на бок и заснул.
