– Он сидел на дороге грязный и холодный, – тем временем рассказывала девушка, будто оправдываясь – Я не смогла пройти мимо и взяла его с собой…
«Весь город страдает от жары», – усмехнулся про себя Михаэль, – «а котёнок у неё замёрзший»
– Сначала я думала, что он серого окраса, но представь себе моё удивление, когда помыв его, я поняла что он совершенно белый!
Аллен ещё долгое время рассказывала о своём котенке с ненужными подробностями. Майер вежливо кивал, поддакивал, с ужасом осознавая, что начинает ревновать к живому клубку шерсти. Девушка тем временем, уделяла всё свое внимание лишь ему, коту: держа его на руках, гладя, прижимая к груди, либо давала ему возможность поймать свои пальцы, поставив его на стол. На обеденный стол, между прочим! Где всё ещё находились недоеденные лакомства и чай.
К тому времени, когда законы приличия заставляли покидать гостеприимный дом, и отправляться восвояси, Михаэль внутренне кипел от ревности и негодования. А девушка и не думала прекращать сюсюкаться со своим зверьком. Еще больше «дров в огонь» подбросили последнее предложение Анжелики.
– Спасибо за вечер, – уже спускаясь по ступенькам с веранды, поблагодарил журналист, оборачиваясь. – Завтра погуляем вечером?
– Ой, не получится, – так и не спустившись с веранды, смутилась Аллен, словно и не было до этого вечерних прогулок. – Я хочу завтра побольше времени с ним повозиться.
Девушка нежно погладила котенка, восседающего на её плече, и с улыбкой чмокнула его в носик.
С какой-то внутренней обидой, Михаэль отметил, что раньше на прощание она целовала его, а сегодня…
– Но, если хочешь, заходи вечером, – добавила Аллен, быть может, заметив недовольное лицо парня. Хотя, наступившая ночь, этому никак не способствовала. – Посидим, как сегодня, чай попьём, поболтаем. Приходи, мы будем рады.
Сухо распрощавшись, Михаэль в весьма скверном настроении побрёл домой. Появилась мысль отыскать вчерашнее заведение и пропустить там парочку стаканов, но внутренний голос в содружестве с гордостью отклонил такое предложение, несмотря на возмущение едкой обиды, что терзала в груди. К тому же, из головы ещё не выветрились воспоминания о симптомах утренней «болезни», весьма неприятных и запоминающихся. Одним словом, журналист возвращался домой в ужасном настроении, с недовольными мыслями. Однако только через пару минут, он понял, что до этого его жизнь была чрезвычайно радостной и совершенно свободной, несмотря на проблемы на работе и наивную ревность к девушке…
Не успел он свернуть за ближайший угол, как разглядел в полутьме до нервного тика знакомый невысокий силуэт.
– Привет. – Сказала Кэрри.
– О, господи!!! – застонал немец, хватаясь за голову. – Опять ты! Зачем ты меня преследуешь? За что-о?
Парень хотел поспешно ретироваться, продолжив путь, когда девочка с недетской силой схватила его за руку.
– Отпусти! Я тебе уже много раз говорил, что не буду тебе отцом.
– Я помню, – с ледяным спокойствием заявила сиротка. Михаэль вырвал свою руку, но что-то в тоне ребенка заставил его не торопиться с уходом.
– Теперь, послушай, что скажу тебе я, – медленно, по слогам, словно читая текст, проговорила Кэрри.
– А если я больше не хочу слушать полоумные бредни несмышлёного ребёнка? – С вызовом заявил Михаэль.
– Тогда, люди, которые тебе дороги – пострадают. Сильно. Тебе ведь сильно нравится Анжелика Аллен?
– Да как ты?.. Да как ты смеешь!.. Угрожать вздумала?! – Майер, сжимая кулаки, неконтролируемо дернулся к наглой пигалице. И тут же застыл на месте, когда увидел, что из-за спины девочки вышел здоровенный пёс, с ярко горящими во тьме глазами и раскрытой пастью, из которой доносилось тихое рычание.
