Стас всегда такой: жесткий, резкий, немногословный. У него в подчинении куча людей и все относятся к нему если не со страхом, то с уважением. Муж обладает непререкаемым авторитетом. Для всего своего окружения.
Смотрю на него, такого сильного и волевого, и недоумеваю, как мне удалось настоять на своем. Стас ведь в принципе очень упрямый. Если ему что-то не по нраву – фиг заставишь. А тут все-таки согласился. Сквозь зубы. Со скрипом и скрежетом, но согласился. Неужели просто ради меня? Или у самого в душе сомнение поселилось?
Я, если честно, на перепутье. До сих пор не знаю, чему верить, а чему нет. В мыслях – бардак, в чувствах – сумятица. Давал ли Стас повод для подозрений в неверности прежде? Пожалуй, за всю нашу долгую историю отношений это случалось лишь однажды.
Помнится, еще в институте я приревновала его одногруппнице, с которой они тесно общались. Но тогда было непонятно: то ли причиной стали мои тараканы, то ли Стас действительно неровно дышал к той девице. Я тогда высказала ему свои претензии, а он лишь рассмеялся, мол, я сама себя накручиваю. Но с одногруппницей за пределами института видеться перестал.
Других подобных случаев я больше не припомню. Нет, разумеется, женщины часто сворачивали голову вслед моему статному супругу, но в этом нет его вины. Да, Стас красивый. И вполне естественно, что это замечаю не только я.
– Ладно, пошли, – голос мужа выдергивает меня из раздумий. – Я нашел в Интернете одну клинику. Делают анонимные ДНК-тесты.
– Анонимные?
– Без предоставления документов, – поясняет муж. – Насколько я понимаю, та чокнутая не потрудилась передать тебе свидетельство о рождении?
– Нет…
– Ну вот. Значит, нам светит только анонимный вариант.
– Он, наверное, дороже?
– В три раза, – хмыкает Стас. – Любой каприз за ваши деньги.
За это утро мы ни разу не прикоснулись друг к другу, хотя обычно начинаем день с ласок и поцелуев. Но сейчас как-то совсем не тот настрой. Мы озабочены и насторожены. Словно в любой момент ждем подвоха.
Я бегло загружаю посуду в посудомойку, а Стас тем временем что-то изучает в телефоне. Возможно, решает какие-то рабочие вопросы. А, возможно, записывается на этот самый ДНК-тест.
– У Ани нет нормальной одежды, – говорю я, прибравшись на кухне. – Эта женщина принесла ее в потрепанном байковом одеяле.
– И что? – Стас вскидывает на меня мрачный взгляд.
– Я боюсь, что она замерзнет.
– Замотай ее в какой-нибудь плед. Или в покрывало.
Ребенка? В покрывало?
– Стас…
– Что Стас, Наташ?! Что Стас? – раздражается он. – Ты носишься с этим младенцем как курица с яйцом! И, если честно, твоя излишняя опека уже начинает меня пугать. Это не твоя дочь! И мы в любом случае не оставим ее у себя! Так что не смей к ней привязываться!
Конечно, он прав. Я ни при каких условиях не должна прикипать к Ане душой. В лучшем случае – она просто чужой ребенок. В худшем – доказательство неверности любимого мужчины.
Умом я прекрасно понимаю все здравые доводы, но вот сердце… Мое глупое сердце так и просит окутать Аню хотя бы элементарной заботой и лаской. Ведь она так несчастна… От нее отказалась собственная мать! А она просто невинный, нуждающийся в любви ребенок. Разве справедливо бросать ее на произвол судьбы?
Возможно, кто-то назовет меня дурой, но я считаю, что в любой ситуации, даже самой непростой и двусмысленной, надо оставаться человеком.
– Я просто не хочу, чтобы Аня заболела, – отвечаю тихо.
