Это он про гитару. Стукнул-таки об угол колонки, теперь по новой строй. Тесно было у них на реп-базе. Тесно, но уютно. Ячейки от яиц по стенам, другой изоляции где взять. Плакаты любимых ДП нарыли где-то. Женщин топлес тоже, непременный атрибут. И где брали? Ничего же не достать было, даже плакатов этих. Уютно, да. А вот, может, и плохо, что уютно.
Да, Сеня-Сеня… Нет, битлы тоже нот не знали. Говорят. Ладно, работать пора. Не век же в туалете торчать.
А вечер наш в разгаре был. И тут Кириллос… нет, не стоит так, это начальник его так зовет. Кириллыч, в общем, его очередь была, очередную вещь свою закончил. Выключил минус и зажег. Под бас один.
– Неважно, ходишь, едешь ты или бежишь,
Ты все равно по этой жизни мечешься,
В ее глазах сейчас вся твоя жизнь.
А ты законченный дебил и не лечишься…
Блин, чуть минералкой не подавился. Не ожидал, да. Что запоёт наш друг. Вернее, нет, рэп не поют, его же начитывают. Тенорок такой юношеский, но непротивный, в общем. А чего удивляться? Все хотят петь. Тем более у нашего тапёра зазноба появилась, есть для кого. Та самая. Умная девочка оказалась, не стала дожидаться, сама его нашла, Кирюху-то. Герыч телефон слил, по-любому. Да, Гера? Стаканы свои трешь стоишь. По-любому… Лариска бы не дала, строгих моральных устоев девушка. Ну дак…
…и вот эту любовь к её глазам,
Напоминающим в горах лавину,
Наполовину ты придумал сам,
Да и какое там наполовину…
Ишь, заворачивает. Если сам придумал, вообще молодец. Прямо так… с претензией текст. Да и в рэп все органично залито. На ритм ложится. Не, молодец, молодец.
…и чего-то такое там сочинил и спел,
Да такое «чего-то» от чего весь мир сейчас ляжет.
Однако мир не торопится, что ему ты,
За его пять тыщ лет и не такие захаживали…
Ну тут маханул, конечно, маханул. Рэп на стихи Гумилева, или кого там ещё плохо идёт. Лучше не надо, это ж лирика улиц.
…но только каждая наша встреча – это обрыв,
За которым может уже ничего не быть.
Пафосно, пафосно, чувак. Такие вещи в лоб не рубят. Нет, не рубят. Это с подвывертом надо. А так вообще… молодцом. Вот прямо молодцом. Да.
– Ну как вам?.. – спускается с Олимпа герой наш. А чего сюда? Чего не к зазнобе своей? Вон она глазенками сверкает из темноты.
– Ты знаешь, а неплохо. Вполне себе. Сам сочинил?
– Сам.
– Круто. Или как вы сейчас говорите – ну ок.
– Вообще, это в других случаях говорится.
– Да? Ну видишь, не до конца я еще изучил. Молодежную субкультуру.
– Да ладно, фигня все.
– Это, кстати, тоже для другого случая слова.
– Да понятно.
А вообще, может и выйдет из тебя толк, Кириллыч. Фиг знает. И не такие еще долдоны в люди выходили. Малёк пооботрет жизнь, и нормально. Какая-никакая самоирония есть. Соображалка с годами наладится… о чём ты там?
– …ну вроде куплет написал, и мысль кончилась. А серенада не может же состоять из одного куплета. Ну и пошел дальше… точнее, само как-то пошло. И получилось про вас.
– Стоп, стоп. Что про меня?
– Ну песня. Дальше.
Неожиданно. Вот в чём молодым вам не откажешь – удивлять умеете. Хотя не специально, думаю. От общей одурелости своей.
– Так-так… напомни, что там во втором куплете у тебя?
– Ну… ты бежишь дальше, весел и смел, любовью жизнь не кончается – это каждый скажет. И чего-то там сочинил и спел, да такое «чего-то» от чего весь мир сейчас ляжет…
– Стоп. А с чего ты взял, что я что-то сочинял?
– А разве нет?
И куда всё смущение делось. Или нет, осталось немного, совсем чуть-чуть… Капля. И сквозит за ней трезвая сосредоточенность патологоанатома, препарирующего интересный случай рака, например. За смущением нашим.
