Мне снова снился странный сон.
Я стояла в небольшом саду, глядя на покачивающиеся на длинных, доходящих мне до пояса, стеблях голубых цветов.
- Ты же понимаешь, что должна передать его? – вкрадчиво произнес спокойный и печальный голос за моей спиной. Я не обернулась.
«Пламя! Пламя рождено пожирать! Оно сожрет!» - шептал чуждый голос внутри меня.
- Я понимаю, - печально ответила я невидимому собеседнику за спиной.
«О да! Понимаю! Я не отдам! Мощь! Она сожрет! Ненавижу!» - голос внутри становился настойчивей.
- У тебя не слишком много времени, - продолжал мой собеседник, которого я не видела, но которому безоговорочно доверяла.
«Ненавижу! Ненавижу! Убить! Всех убить! Сжечь! Пламя!» - уже знакомая ненависть пульсировала в моих венах, но, словно боясь разлитого вокруг солнечного света, расползалась медленно, как удушливый газ, подбираясь к моему сознанию исподтишка.
- А по меркам твоего народа, времени и вовсе нет. Может быть, пара лет… - голос за спиной был полон печали. – Оно поможет, замедлит…
- Нет! – резко прервала я собеседника.
Голубые цветы плавно покачивались под дуновениями легкого ветерка, склоняя свои головки.
«Ненавижу! Убить! Спалить! Сжечь!»
- Я уже все решила! – произнесла я. В голосе моем прозвучал металл, глубокий и глухой, словно тяжелый молот ударил по наковальне.
«Сожги! Сожги! ЖГИ!»
Я протянула руку к цветам, тонким и нежным, как сама весна. В одно мгновение голубые головки прямо на глазах обуглились, почернели и рассыпались пеплом. На земле появилось выжженное пятно, словно секунду назад здесь полыхал костер. Цветов не было, ветер подхватил пепел и, будто в наказание за причиненное этим прекрасным растениям зло, кинул его мне в лицо.
«О да!» - довольно пропел мерзкий голос внутри меня и разразился противным хрустким смехом, который раскатами грома пронесся в моей голове.
Неожиданно всю меня объяло пламя. Я закричала. Огонь жег меня, испепелял, терзал мое тело. Боль и страдания захлестнули с головой, мир мгновенно почернел. Вокруг и внутри меня бушевало пламя. Я сама была пламенем и горела в нем. Моя кожа покрывалась волдырям, слезала лохмотьями, обнажая живое мясо. Мой крик сорвался в вопль ужаса…
4. Глава 4
- Ниенэль! Ниенэль! – я открыла глаза.
Айнон, бледный и встревоженный, сидел на краю кровати и тряс меня за плечи.
Тяжело дыша, я села. Холодный пот тонкой струйкой катился по виску. Еще несколько секунд мне казалось, что я чувствую запах гари. Но потом ветерок принес с балкона аромат цветов. На Гремучий лес опустились сумерки.
- Как ты? - спросил Айнон. – Ты кричала, и я вошел.
- Это был просто кошмар, - тихо ответила я.
- А что с цветами? – эльф указал взглядом на пустую вазу.
Кто-то уже убрал валявшийся на полу букет и вытер лужу.
- Вазу опрокинула, - тут же соврала я.
Айнон вздохнул, внимательно посмотрел на меня.
- Иримэль принесла тебе ужин. Она и обед приносила, но ты спала, - видимо, эльф хотел отвлечь меня.
Несколько секунд я молчала, пытаясь отойти от жути сновидения.
- Ты поешь со мной? - тихо попросила я, и в моем голосе явственно слышалась мольба. Сейчас больше всего боялась остаться одна.
Айнон молча встал, зажег лампу и поставил на столик, где стояли несколько небольших блюд с едой, кувшин и посуда, наполнил бокал и уселся в кресло, прихватив с тарелки большое сочное яблоко, в которое тут же вгрызся зубами. Я невольно улыбнулась и, поднявшись с постели, присоединилась к эльфу за столом.
