Чему ее учил Тал все эти годы? Не пытался ли он убить ее, чтобы проверить ее способность управлять стихиями?
Как он это делал и сколько раз?
Как она боролась с инстинктивным желанием спастись? Какое непостижимое, невероятное свидетельство самообладания она проявила! И куда же, спрашивали они, делось это самообладание во время скачек?
Они позволили ей присесть, по крайней мере на некоторое время, пока она отвечала на все эти бесконечные вопросы, и, тем не менее, она чувствовала себя такой измученной, как будто только что снова участвовала в скачках, причем не в одних.
В тот момент, когда она закрыла глаза, двери распахнулись, и в комнату вошел Одрик.
– Оставьте нас, – приказал он стражникам.
Охранники не двинулись с места. Повисла напряженная тишина, все замерли.
– Я думаю, что если бы леди Риэль хотела убить меня, – заявил Одрик, – она бы сделала это давным-давно. Приказываю, оставьте нас.
Охранники вышли.
Теперь Риэль окончательно пришла в себя. Она встала, ее сердце бешено колотилось. Что же ему сказать? Как начать разговор?
– Одрик, – произнесла она, ее голос казался бесцветным, под стать бледному лицу. – Прости, что не сказала тебе…
– Я понимаю, почему ты этого не сделала. Боже, Риэль, я… пожалуйста, не извиняйся. Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?
Она тихонько фыркнула и слабо улыбнулась.
– Не совсем.
Одрик подошел к ней, взял ее руки в свои. Его большой палец ласково, как поцелуй, коснулся ее запястья.
– Я не могу простить их за то, что они с тобой сделали. – От каждого прикосновения его пальцев у нее сжималось сердце.
– Ты имеешь в виду отца и Тала?
– Им должно быть стыдно за свою трусость.
– Ну, по крайней мере Тал, я уверена, сожалеет об этом.
– Это хорошо.
– Они думали, что делают как лучше.
Одрик нахмурился.
– Лучше для королевства.
– Разумеется.
– А для тебя?
Она колебалась. Сколько раз она задавала этот вопрос отцу, но в ответ слышала лишь упреки, заставлявшие ее замолчать?
– Моя жизнь не имеет никакого значения по сравнению с безопасностью окружающих.
– Не имеет значения! – Отпустив ее руку, Одрик провел пятерней по своим темным кудрям. – Так вот что они внушали тебе все эти годы.
Внезапно воздух вокруг них словно сгустился; пальцы Риэль покалывало от пробуждающейся магии. Их обдало волной жара. Риэль уловила едва уловимый запах раскаленного камня, характерный для солнечной магии, и ей сразу представилось пылающее на синем небосводе солнце в жаркий летний полдень. Одрик посмотрел ей в глаза и резко отвернулся, с напряженными, чуть приподнятыми плечами. Он подошел к окну и приложил ладонь к нагретому солнцем стеклу.
Когда он снова посмотрел на нее, на его лице уже не было следов гнева, и воздух вокруг него успокоился.
– Твоя жизнь и твое благополучие очень важны, Риэль, – тихо сказал он. – И мне жаль, что я не замечал того, что происходило все это время прямо у меня на глазах. Если бы я знал, я бы никогда не позволил им…
Он замолчал, стиснув зубы. Ей так хотелось прикоснуться к нему.
– Я знаю, – сказала она вместо этого.
– Ты была великолепна там, на перевале. Я никогда прежде не видел такой мощи. Это было действительно прекрасно, Риэль.
Несмотря на всю бедственность своего положения, она не могла не вспыхнуть от удовольствия, услышав такие слова.
– Они собирались убить тебя. Я не могла этого допустить.
Он приподнял бровь.
– Думаешь, я не могу позаботиться о себе сам?
