…Лузгин вошел в комнату равнодушный, еще более развязный, чем был раньше. Он, не спрашивая разрешения, сел на стул, протянул руку, чтобы взять из пачки на столе сигарету, но Рыбалко легонько стукнул ребром ладони по руке Лузгина.
– Здравствуй, Александр! Вот и свиделись.
– Привет, начальник. Нужда появилась или как?
– Да так. Просто хотелось еще раз услышать твою байку про иконы, тысячу рублей… Занятные моменты в ней есть.
– Мне это неинтересно. Так что, начальник, давай обратно в колонию. Ушел поезд, начальник! Я и просил-то мизер, словечко в суде. Давай в колонию!
– А чего ты спешишь в колонию? Там же работать надо. Срок-то везде одинаково идет, что там, что здесь.
– Ошибаешься, начальник, там я вкалываю и зачет буду иметь.
– Мне думается, спешить-то тебе на свободу пока нет нужды. Ты же спрятался в колонии! Так ты говорил прошлый раз?
– Ну было, – нехотя ответил Лузгин. – А сейчас не хочу долго сидеть. И давай в колонию, – он отвернулся к двери.
– Ты напрасно торопишься. Лучше ты мне еще раз расскажи про того, с «парабеллумом».
– Не вей веревку, начальник. Не было никакого «парабеллума». Придумал я все, чтобы срок поменьше получить. Да не вышло. Отправляй в колонию! – Лузгин вскочил со стула. – Фуфло[19] я дал!
– Ты сядь! У нас разговор еще не кончен. Сядь! И не кипятись. В твоих интересах веду этот разговор. Я удивляюсь твоему чутью, умению оценить по-настоящему опасность. – Рыбалко сделал паузу и краем глаза наблюдал, как на лице Лузгина отразилось удивление. – Да, ты вовремя успел укрыться в колонии.
Последние слова озадачили Лузгина, он впился глазами в капитана и вцепился руками в доску стола.
– Шкета он убил! – тихо сказал капитан.
– Шкета? Врешь начальник! Шкет – безобидный. Шкет – тряпка, им можно пол вытирать! Зачем его шмалять? – в глазах Лузгина вспыхнул страх, и он не мог его скрыть.
– Нет, Александр, я не вру. Он застрелил его на юге. А ты говоришь, не было. Так кто он? Кучер, мазь, жиган?[20]
– Не, начальник, – все еще потрясенный услышанным, ответил Лузгин. – Демон[21] он! Не набушмаченный фрайер[22].
– Почему ты так решил? Ты же и виделся с ним всего три минуты. Лица не разглядел.
– Жиган[23] не будет дуру[24] в морду совать. Каждый деляга[25] знает, что бывает, когда забивают гвозди[26]. А этот сунул бабки и шпалером размахивает. Демон он, начальник, верь моему опыту. В сидке[27] он не был. Жаль, начальник, не поверил ты мне тогда. Жив был бы Шкет. Хороший он пацан, в одном доме раньше жили. По глупе припухал[28]. Он и по соне не ботал[29], проходняка[30] не знал, ни хор[31], ни поляк[32]. Вот иконы и покупал для того мокряка[33]. Жаль, не поверил ты мне, начальник, думал, гвозди колочу. И за фанеру он Шкета…
– Когда мы с тобой, Александр, встретились по палатке, Гаврилин был уже мертв.
– Так он, что же, пришил Шкета и за меня взялся? Я ему понадобился?
– Вот я и думаю, для чего ты ему понадобился? Раньше был Шкет, а потом его не стало, он его убил. А помощник нужен, вот он и взялся за тебя. Для чего? Чем он занимался?
– Фанерой![34] – не вполне уверенно предположил Лузгин.
– Слабо. Для этого не обязательно связываться с таким человеком, как Шкет или ты. Верно?
– Верно! Можно любого доходягу[35] или восьмерку[36] взять. Он же платил. Мог бы и очкарика[37] нанять.
– Все это так. Ты вот прошлый раз упомянул, что он в Москве живет и знает пять иностранных языков. Что ты мог бы добавить?
