Уф, пора вставать, всю ночь снилось нападение кравцовских соколов Сталина на Пушкевичи, хорошо, под утро этот мультик приснился, развеял психоз. Интересно, как все прошло, а то из-за потери крови я вчера позорно уснул и теперь понятия не имею, как все было.
Одеваюсь и встаю, в углу стоит палочка (трость), беру ее и, опираясь, ну, чтобы не натрудить раненую ногу, выхожу на волю, преодолевая сперва ступеньки.
Ого, да все уже давно поднялись и заняты своими делами. Иду к умывальнику, под большим деревом саперы сделали умывальник на двадцать-тридцать персон. На металлической конструкции развешаны какие-то бачки и баки (из танков, по-моему, изъято) и простенькая система поливания воды. Небольшая дырочка заткнута привязанной пробкой. Вытаскиваешь пробку, льется тонкая струйка воды, умываешься и деревянную затычку снова вставляешь в дырку. Дешево и сердито!
Быстренько умываюсь, вытираюсь захваченным из землянки полотенцем и замечаю стоящего рядом Онищука.
– Здравия желаю, товарищ комдив!
– И тебе не хворать, Онищук. Какие новости?
– Да пока после ночного налета тихо, ничего особенного не происходит.
– А как прошел ночной налет?
– Да все в норме, мы фашистам дали прикурить. Считай, станции у них теперь нет, но, правда, есть потери.
– Кто?
– Северьян Лановой, на «чайке»…
– Едрить твою мадрить, и как все произошло?
– Да случайно попали в его «чайку», и, по-моему, маслопровод перебило (чай, не Юнкерс, брони нет), самолет загорелся, мотор заглох, тем более, ориентируясь по огню горящего самолета, немцы открыли ураганный огонь из зениток и стрелкового оружия. Уйти возможности не было у Северьяна, и…
– Ну не томи, что, ну?
– Он направил свой штурмовик на один из эшелонов, а там боеприпасы, оказывается, да у Северьяна под крыльями пара стокилограммовых бомб… Салют по-геройски погибшему Лановому, проведенному самим Северьяном, слышала вся Белоруссия.
Обидно, я этого Северьяна всего два раза видел и особого внимания не обратил, а среди нас жил, оказывается, Герой, ведь мог он спланировать в сторону или выброситься с парашютом в лес, но нет, ГЕРОЙ предпочел свою жизнь положить на алтарь Победы. В первый раз видел Северьяна, когда он только был освобожден из плена, после елисеевского рейда на лагерь военнопленных. Второй раз видел, когда он с нами участвовал в нападении на аэродром, и все, вчера из-за потери крови даже напутствовать не смог. Буду ходатайствовать перед Центром о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Жаль, очень жаль, что посмертно.
А парнишке ведь жить да жить…
Это был его третий боевой вылет. До плена в первом же вылете он сбил «Мессер», а другой «Мессер» сбил его. Затем плен, освобождение елисеевской группой, второй вылет, когда он перегонял самолет, и вот третий, он же последний вылет.
– Петруха, а где Кравцов?
– Как где? Там, у самолетов, техники дырки латают, а Кравцов то ли техникам помогает, то ли мешает. Но так как пока техники его не прогнали, значит, все-таки помогает, ну, или не очень сильно мешает.
– Понятно, пойду, схожу к нему, а вы позавтракали. Ну не только ты, но и твои бойцы?
– Да уже с час как, сейчас наблюдают, как товарищ майор госбезопасности учит бойцов Ахундова.
– А ты о Семенове, что ли?
– Ну да.
– Бери своих бойцов, и на двух трех мотоциклах наведайтесь к Арсению, уточните у него потери противника, надо сообщить в Центр.
– Будет исполнено, товарищ комдив. Разрешите идти?
