Дивногорье - страница 20

На землю опускались сумерки. Аня замедлила шаг – в угасающем свете лес постепенно менялся, становясь всё более неприветливым. Силуэты деревьев размывались, сливаясь в тёмную массу. Девушка остановилась, пытаясь различить хоть какие-то ориентиры в синеватом полумраке. Вдруг до её слуха донёсся едва уловимый шепот, который словно полз по земле, обволакивая всё вокруг ледяным страхом. Через мгновение этот шепот взорвался оглушительным рёвом, напоминающим скрежет металла, смешанный с хриплым рычанием. В звуке этом не было ничего природного – он был чуждым, неестественным, словно сама тьма обрела голос. Рычание сопровождалось эхом, которое не рассеивалось, а лишь усиливалось, создавая ощущение, что существо окружает со всех сторон. В нем слышались отголоски боли, гнева и бесконечной пустоты. Этот голос не предупреждал – он обещал. Обещал гибель, разрушение и вечную тьму. Аня прижалась к стволу ближайшего дерева. Бежать? Но куда? Да и возможно ли убежать от того, кто издает такие звуки?

И тут раздался волчий вой. Его звук был одновременно потусторонним и живым, словно сама природа обрела голос. Вой начинался низким, почти утробным рычанием, которое постепенно перерастало в протяжный, мелодичный гул. В нем слышались отголоски ветра, гуляющего среди горных вершин, и шелест листьев под лапами вековых деревьев. Ему вторили еще голоса, один за другим подхватывая древний мотив, пока они не слились в единый хор. Их звуки переплетались, то возвышаясь, то опускаясь, словно волны, бьющиеся о скалы. Каждый вой был уникален, но вместе они создавали гармонию, которая казалась одновременно прекрасной и пугающей. Словно сам лес пробудился, готовый защищать себя от вторжения.

Вдруг вой сменился рычанием и звуками ударов – глухими, резкими, словно что-то тяжелое обрушивалось на землю. То ли драка, то ли охота – Аня не могла понять. Шум нарастал, заполняя собой всё пространство. Рык становился всё более агрессивным, к нему примешивалось тяжелое, хриплое дыхание. Временами раздавался глухой стон, похожий на предсмертный хрип, но борьба не затихала.

Аня в панике заметалась на месте, тщетно пытаясь найти хоть какое-то укрытие. Темнота слишком быстро накрывала лес, превращая привычные силуэты деревьев в зловещие тени. Каждый шорох, каждый треск ветки заставлял её вздрагивать. Сердце бешено колотилось, а в ушах звенело от напряжения. Она сильнее прижалась к стволу, стараясь слиться с ним, стать невидимой. Но чувствовала – её здесь найдут. Лес больше не был её союзником. Он стал ловушкой. Ее сердце бешено колотилось, а в голове звучал один и тот же вопрос: «За что мне всё это?» Она вспомнила родителей, которые, наверное, уже начали волноваться, и друзей, которые даже не подозревают, что она попала в такую беду. «Что, если я не вернусь? – подумала она с ужасом. – Что, если это конец?» Но где-то в глубине души шевельнулась искра надежды. «Нет, я не могу просто сдаться. Я найду способ выбраться отсюда». Не придумав ничего лучше, девушка попыталась забраться на ближайшее дерево, но ничего не вышло – кора была слишком гладкой, а нижние ветви располагались слишком высоко. После очередной попытки Аня упала и больно приложилась копчиком о землю, расцарапав до крови руку об острый выступ коры. На удачу она нащупала сломанную ветку, лежащую рядом. Схватив ее двумя руками и выставив перед собой, как копье, Аня прижалась спиной к широкому стволу лиственницы. Девушку трясло от страха и адреналина, ссадина неприятно пульсировала, а по руке стекала теплая струйка крови.