– Поля, иди ко мне, – очень ласково, осторожно, словно боясь спугнуть, и одновременно просительно-повелительно сказал я.
Полина словно застыла в нерешительности, но когда я встал, потянулась ко мне и прижалась всем телом, спрятав голову у меня на груди. Нежно поцеловав её розовую мочку, погладил по голове, сдвигая платок на спину. Она, отвечая на ласку, подняла лицо, и я почувствовал её тёплое дыхание. Ещё миг, и наши губы сомкнулись, в голове зашумело и закружилось, сердце так забило изнутри в грудную клетку, словно хотело оттуда вырваться, и я полностью потерял над собой контроль.
– Вот дура! – брякнула Поля много времени спустя, бесцеремонно выпихивая меня из кровати и сдёргивая испачканное кровью белье, абсолютно не стесняясь при этом собственной наготы.
– Чего? – Я непонимающе уставился на это представление, с трудом приходя в себя.
– Так получилось, Сёмка, что ты у меня первый. Извини.
– За что? Постой, ты же замужем была!
– Повенчаться успела, как и на своей свадьбе погулять, а остальное – увы. Не хочу рассказывать.
– И что, так и никогда ни разу?!
– Я и говорю – дура.
– Точно.
– Ах, Сёмка! Я так тебя люблю! Всегда-то ты мне правду скажешь, душой кривить не будешь…
– Она счастливо засмеялась и, повиснув на мне, впилась в мои губы.
Вот и пойми поди этих баб!
Утро на заводе началось с неприятного сюрприза, заставившего меня изрядно напрячься. Причём я даже не прошёл ещё через проходную, застряв в толпе, скучковавшейся на улице возле стенда со стенгазетой.
