Девушки сконфуженно переглянулись, будто бы обдумывая коварный план. Нери окутал тонкий цветочный аромат духов, смешанный с душком чужого пота. От жутковатого амбре под рёбрами снова заплясали чёртики с факелами.
– Бессердечный! – возмутилась брюнетка. Круглое лицо её запылало яростью. – Человек в состоянии помочь себе сам! Он злоупотребляет своим положением в иерархии живых существ, истребляя своих меньших братьев! Животные, в отличие от него, не способны на предательство и жестокость! Кто им поможет, если не мы?!
Нери прыснул: вот она, псевдомораль! Здравствуйте, двойные стандарты. Нет, он не видел ничего дурного в благотворительности, но искренне презирал фанатизм и позерство.
Впрочем, почему бы не проверить, насколько эти женские особи искренны в намерениях?
– Кошки дерут мебель, собаки пахнут псиной, – кивнул Нери, изо всех сил стараясь не рассмеяться. – Грызуны мне больше по душе. Вот что я вам скажу: в подвале студенческого общежития погибает несколько замечательных крысиных семей. У двухста крысят увеличена печень от постоянного контакта с ядом и химикатами, им срочно нужна субклеточная томография. Жестокий человек убил их мать, запустив в неё допереломным резиновым сапогом. Они потеряли доверие к людям, их плач слышен даже на верхних этажах общежития, но в глубине души эти крысятки всё ещё верят в добро. Сырость подвала – верная смерть для них. Возьмёте их хотя бы на передержку, добросердечные вы мои, тогда, так и быть, помогу.
Он протолкнулся вперёд, разорвав полукольцо оцепления, и ринулся к Доске нарушителей.
– Фу, – закричала ему вслед сухенькая, – тварь безжалостная! Живодёр! Подумать только: крыс на курацию взять предложил! Этих мерзейших паразитов!
Но Нери уже не слышал гневную тираду. Интерес к девушкам, прикрывающим гордыню благой целью, был потерян окончательно и бесповоротно. Внимание приковала гудящая толпа студентов впереди.
Осиное гнездо… Сейчас придётся его разворошить! Он приближался на опасное расстояние, и сегодня он был обмазан сладким джемом.
Нери остановился. Вдохнул едкий запах свежей краски и мела. Ноги предательски задрожали. Ещё оставалось время передумать, развернуться и дать дёру. Он затравленно огляделся, ожидая нападок, но никто и глазом не повёл.
Стоп! Вот, кажется, и первая оса. Из толпы, по-спортивному пригибаясь к полу, выбежал ухоженный парень в цветастой рубашке. Известная на факультете личность: третьекурсник Шале 487 по прозвищу Золотой Дракон. Заносчивый и легкомысленный, известный на факультете оратор. Речи Шале, правда, не всегда отличались логикой, но уж эмоциями изобиловали сполна!
Но сейчас Шале не был похож ни на пафосного альфа-самца, ни на золотого дракона. Он выглядел обескураженным и растрёпанным, как щенок из подворотни. Щёки его отчаянно полыхали. Во взгляде круглых карих глаз сквозило возмущение.
И – да – Шале непробиваемым танком шёл точно на него.
Дыхание остановилось на вдохе. Нери остановился, ожидая укуса.
Шале приблизился вплотную: карикатурно-крупный, мускулистый, подтянутый. С размаху опустил тяжёлые ладони на плечи Нери. От напыщенного кареглазого взгляда покоробило. Никак, драться собрался. Только вот ответить Нери вряд ли сможет…
Отчаяние нарастало, заставляя колени дрожать. Настало время презирать самого себя: трусливого, слабого и беспомощного.
– Шале, может… – попытался Нери решить несуществующее противоречие.
