– А всё не так уж плохо.
– А я чо говорю. – Подтвердил чрезмерно оживившийся Кот, медленно цедя водку из стопки, брезгливо выворачивая губы. Они не ели с самого утра, долго ехали на автобусе, затем также долго шли по карьеру, по лесу и по болоту. Поэтому Кот закусив огурцом с аппетитом набросился на кальмары, возопив:
– Кальмарчики! Это все равно что устрицы. Только для графьёв с. Надо понимать, деликатес.
Кот с жадностью стал набивать рот Кальмарами, вынимая их из банки. Когда же он стал их прожёвывать, его губы вновь стали постепенно, как-то уж странно брезгливо выворачиваться.
– Чо, как кальмары? – Ядовито спросил Бабуин.
– Ништяк. Перцу не хватает, да и соли тоже. – И Кот отставил банку с дарами моря, в сторону.
– Что так мало съел? Фабрика резиновых изделий выпускающая эту продукцию не устраивает? – Не унимался Бабуин.
– Почему мало, почти всю банку съел. Давай лучше накатим под закат.
Они выпили ещё по сто грамм. Выпитые двести грамм водки, только способствовали развитию звериного аппетита. Бабуин, интуитивно ведомый зовом предков, встал и пошёл бродить возле сосен, подымая шишки.
– Вот ведь все пустые, белка живёт на острове что ли?
– Да может и птицы поклевали. – Довольный, привалившись на дерево, промурлыкал Кот.
– Есть, целая! О! Шишечка! – Радостно сообщил Бабуин, выковыривая из шишки воздушные семечки.
– Слушай, ты как в анекдоте: – Ползёт, ползёт, съест шишку и снова ползёт. Кто это? Мересьев. Поганый анекдот придумали про нашего героя.
– И зачем я только пил? У меня теперь плачь голодного желудка. Смотрел музыкальную постановку Шекспира «Укрощение строптивой»?
– Правильно мыслишь! Нужно булькнуть ещё по сто! За пробуждение природы! Послушай чудесный голос леса! – Говорил восторженно Кот, наливая очередные сто грамм: – Эй Мересьев, прошу к столу.
– К столу? Ну ты садист. Живот бурчит и стонет так, что за него не слышно ничего. Кто там!? – Спросил Бабуин, беря наполненную рюмку.
– Сто грамм! – Радостно сообщил Кот. Они выпили и сидели молча, глядя на костёр. Вдруг Бабуин, как бы очнувшись, заговорил:
– Чудо! Я слышу! Это птицы! Самцы поют для самок многообразием голосов лесных. Послушай только какие трели, все это для избранницы единственной и так желанной…
– Да, избранницы бы нам не помешали.
– Слышишь? И только дятел всё стучит не думая о самках.
– Почему? – Удивлённо спросил Кот.
– Поверь мне, дятел хочет жрать. Помнишь в прошлом году ты на болоте подстрелил глухаря. Здоровый такой был, упитанный. В этом же самом котелке варил его ты. – И Бабуин ударил ногой котелок, из которого частично выплеснулось пойло. Мечтательно продолжил вспоминать: – Чего ещё надо? Было выпить, была только что общипана свежая птица. Не то что нынче, сплошные, не поворачивается язык, что бы сказать дары моря. Рыбный день какой-то. В общем этого глухаря осталось только сварить.
– Так я же и сварил. – Сказал Кот.
– И варил и варил, и варил и варил. Не дождались стали пить без закуси. А глухарь никак не вариться. Огонь сильный вода выкипает, добавляешь холодной воды. И опять варишь и варишь.
– Да капризные слишком, никто есть не стал. Подумаешь глухарь слегка не до варился. Мне больше досталось. Я его почти весь и обглодал. Падла жёсткий, старый наверно был.
– Да надо было чтоб вода не выкипала, хотя бы огонь регулировать, и за место крышки еловых лап положить что ли, сверху котелка.
