– Разрушили, как Бастилию? – подала голос мама Вадика.
– Ну, не совсем… Во время большого террора многие из Фезензаков пострадали – кого-то отправили на гильотину, но большинство остались живы, хотя провели многие годы в изгнании. Вот в это время местные жители и разобрали стены. Часть камня пошла на постройку моста через реку, другую раздробили и замостили заново городскую площадь и часть улиц. После реставрации, когда аристократы смогли вернуться на родину, один из Фезензаков даже стал министром при дворе короля Людовика XVIII. Но некоторые из бывших владельцев так и пропали без вести в эмиграции.
Сейчас замком владеет боковая ветвь, де Желас де Фезензак. Несколько поколений назад эта семья основала торговый дом, который производит и продает один из лучших арманьяков.
Мы как раз едем на праздник, посвященный юбилею одного из важнейших для здешних мест документа, подлинник которого много столетий хранится в Ватикане. Он посвящен описанию удивительного напитка, изобретенного в этих местах. Ну, об этом взрослые еще много раз сегодня услышат, а для детей запланирована более интересная для них программа. Подъезжаем!
Аня запахнула светлый палантин, который пришлось набросить поверх цветастого платья с пышной юбкой. Платье нарядно смотрелось и без палантина, но оно оставляло на виду руки, покрытые синими пятнами до самых плеч. Замок с башнями, со множеством разнокалиберных строений из светлого камня стоял на косогоре посреди обширной поляны, покрытой аккуратно подстриженной газонной травой. Под большими разноцветными зонтами уже стояли небольшие круглые столики под клетчатыми скатертями, толпились нарядно одетые люди и откуда-то слышалась музыка. Навстречу детям побежали пестро разряженные клоуны, уводя их к отдельным столам, украшенным воздушными шарами.
После того, как прибывшие разместились под зонтами, встал и успокаивающе замахал рукой уже знакомый мэр. По традиции вызвав смех, подвигав вверх-вниз седыми кустистыми бровями, он начал зачитывать какой-то документ. Моник послушно переводила, обернувшись к столу с взрослыми россиянами.
– Напиток этот снимает красноту глаз, обостряет зрение. Избавляет от шума в ушах, от головокружения, от мелькания в глазах. При частом втирании помогает при болях в суставах, особенно коленных. Хорошо помогает при подагре и бледной немочи. Улучшает память, вострит ум, развязывает язык. Облегчает засыпание и дает веселые, приятные сны. Человек робкий при регулярном умеренном применении становится смелее…
– Мою аптечку можно выбрасывать к чертовой бабушке – шепнула Елена Степановна, наклонившись к Ане. – Я полагаю, это все про тот же арманьяк. Уж скорее бы попробовать дали!
Чтение продолжилось, подтвердив правоту предположений Елены Степановны. Праздновали юбилей того самого документа, что хранился в Ватикане.
– Сейчас бы это назвали рекламой лекарственного средства… А что, ничего, очень даже! Сколько там, сорок болезней вылечивает? Проверим!
Она привстала, чокаясь бокалом с подошедшим мэром и обмениваясь поклонами с другими гостями. Мэр наклонился над рукой Ани и что-то сказал. Моник перевела:
– Господин Мартен говорит, что никогда в жизни ему не приходилось видеть такой красивой девушки. Он полагал, что они существуют только в кино или в рекламе.
Гости засмеялись, мэр поцеловал Анину руку и ушел, сорвав очередные аплодисменты.
