Однако было ясно, что Джин и Пол Расселл не шутят. Он знал эту семью слишком хорошо, чтобы сомневаться в их искренности. А еще ему показалось, будто он понял, о чем думала Джин Расселл, объясняя, что с умыслом не стала советовать ему отложить запланированный визит в Далмеринг.
Он ждал, не вполне уверенный, считать свою догадку верной или нет, но тут эту задачу разрешили за него.
– Вы ведь понимаете, что мы хотим вам предложить, Мордекай? – спросила Джин.
– Не совсем.
– Мы хотим, чтобы вы нашли убийцу.
Он по-прежнему осторожничал, хотя этого ответа и ожидал.
– А разве не полиция занимается такими делами? Там не любят, когда в расследование вмешиваются дилетанты.
– Вы уже не дилетант, – возразила Джин. – На этом основании не сможете отговориться – после всего хорошего, что о вас рассказал ваш друг инспектор Бойс.
Мордекай Тремейн постарался не поддаться самодовольству, которое грозило овладеть им, и сохранить бесстрастный вид.
Инспектор Бойс из Скотленд-Ярда не имел непосредственного отношения к убийству, которое привлекло внимание общественности к деревушке Куинс-Ньюбридж на западе страны. Официально честь раскрытия этого преступления приписывалась инспектору Ричу из полиции Уэстпорта. Однако Рич, будучи честным человеком и зная, что Мордекай Еврипид Тремейн знаком с Бойсом, в частном порядке написал коллеге в Скотленд-Ярд и подробно отчитался о роли, какую Тремейн сыграл в расследовании.
– Полагаю, вы расскажете мне подробности после приезда, – произнес Тремейн. – Для меня это полная неожиданность. Похоже, об убийстве стало известно слишком поздно и в газеты оно не попало. Никаких упоминаний о нем в «Газетт» я не встречал.
К тому времени они уже почти достигли цели – одного из домов сравнительно недавней постройки, небольшого, но, подобно соседским, стоявшего посреди собственного ухоженного сада. Врач сбавил скорость, чтобы свернуть с дороги и въехать через ворота в кирпичный гараж, предусмотрительно замаскированный деревянной аркой, на которой уже начинали расцветать розы. Минуя ворота с ловкостью, несомненно порожденной большой практикой, он признательно кивнул какой-то женщине, которая остановилась, пропуская его.
Лица незнакомки Тремейн не разглядел, так как его отчасти прикрывали темные очки, но держалась она с достоинством, а ее превосходную фигуру подчеркивали простые, но не слишком строгие линии белого летнего платья. Волосы до плеч были шелковистыми и светлыми настолько, что приковывали внимание, обрамляя лицо с правильными чертами и здоровым загаром. Мордекай Тремейн, который сразу дал волю своей сентиментальности, сказал себе, что глаза у нее наверняка голубые.
Внезапно он с легким чувством вины заметил, что открыто глазеет на незнакомку, а Джин Расселл вопросительно и чуть насмешливо смотрит на него.
– Карен Хэммонд, – сообщила она, предупреждая вопрос, и лукаво добавила: – Увы, она замужем.
Они остановились у гаража, и пока Тремейн выбирался из машины, ему удалось вернуть самообладание.
– Она из постоянных жителей или из тех, кто приезжает на выходные? – спросил он небрежным тоном.
– И то и другое, – ответила Джин. – Карен проводит здесь много времени, а ее муж скорее перелетная пташка. Работа держит его в городе. Порой мы видим его в выходные, а иногда и среди недели, но его приезды непредсказуемы. Невозможно угадать, здесь он или нет.
– А чем он занимается? – поинтересовался Тремейн, и Джин улыбнулась.
