Для вкуса добавить карри, или Катализатор для планеты - страница 38

С пыхтением, сопением, ругательствами и проклятиями в адрес содранных ладоней и дерева, чтоб его короеды съели, а также чертей, демонов и всякой другой нечисти, которая занесла меня на эту планету, я всё-таки залезла. Когда отдышалась, то уже без помощи страховки, поднялась на другую ветку повыше и решила обосноваться на ночь здесь. «Надеюсь, дождя не будет, – пробурчала я про себя, раскладывая на соседних ветках своё сырое добро. – Как-то же надо всё это высушить». Закончив, я поняла, что спать придется как есть: ни укрыться, ни постелить нечего, всё ещё мокрое. Ладно, как-нибудь обойдёмся, только бы ночь была нехолодной.

Ложе оказалось вполне комфортным, твёрдым, конечно, но безопасным. Я не боялась, что заснув, свалюсь вниз. С одной стороны массивный ствол, а с другой – широкое углубление, в том месте, где ветка вырастала из ствола. Я лежала как в люльке, только ноги немного свешивались. Пока я крутилась, пытаясь найти удобную позу, совсем стемнело. И только закрыла глаза с мыслью, что сейчас позову Мозгового, как открыла их уже на рассвете.

Занималась заря, двух солнышек за листвой было не видно, вокруг стелился лёгкий туман и где-то в кронах тренькали лесные пташки. Стуча зубами от утренней прохлады, я полезла проверять свои пожитки. Сырые, конечно же, но уже лучше. Медленно и осторожно я спустилась.

– Доброе утро, – послышался голос внутри. – Ты хорошо спала и хорошо отдохнула.

– Доброе… – буркнула я в ответ, – только очень холодное.

– Ничего, ты уже закалённая, не замёрзнешь, – захихикало в голове.

– Хорошо тебе говорить. Ты сидишь у меня внутри, в своей библиотеке, в тепле и с удобствами; я тебя согреваю, даю свою энергию и, вообще… это я тут зубами стучу.

Повисла какая-то напряжённая пауза. На секунду показалось, что Мозговой то ли смутился, то ли обиделся, то ли я его в чём-то подловила. Я ощущала его стыд и какое-то сожаление по поводу чего-то, но непонятно чего.

– Эй, Мозг? Ты, что обиделся, что ли? Ну прости, я не хотела. Просто ещё толком не проснулась… Эй, только не дуйся… ну, пожалуйста!

– Это ты меня прости, – тихий, вкрадчивый голос в ответ. – Я, наверно, бываю слишком резок с тобой, – он как будто вздохнул. – Но это потому, что я люблю тебя, ведь ты – это я, а я – это ты.

– Я тоже тебя люблю, мой хороший. Без тебя я бы совсем пропала. Всё верно, я – это ты…

Он продолжил:

– А ты – это я.

Шла я целый день практически не останавливаясь: изредка прихлёбывая воду из фляги и жуя на ходу. Ремень я втянула в другие штаны и одела их полусырые на себя, как и вторую рубаху, так всё быстрее просохнет. Кинжал пристегнула к поясу, за маленькое колечко на ремне, а флягу перекинула через плечо, благо она была с длинным ремешком. Проверяя направление, я бодро топала, перелезая через поваленные стволы и обходя овраги.

На одной из полянок обнаружились те самые цветочки, отбивающие запах, про которые говорил Дайк. Надёргав изрядную жменю голубеньких головок, я растёрла их в ладонях и намазала белёсым соком всё, что можно: руки, ноги, одежду, обувь, мешок и даже волосы. Запах был очень странный, но не могу сказать, что неприятный просто слишком резкий. Насобирав ещё цветочков, про запас, я двинулась дальше.

У этих цветиков оказалось ещё одно полезное и замечательное свойство – запах отгонял насекомых. За предыдущий вечер меня изрядно искусали местные кровопийцы. Они не звенели как комары, а делали своё дело молча и быстро. После того как я вымазалась соком, то и укусы перестали зудеть и вроде больше никто меня не кусал. В таком долгом переходе прошёл ещё один день. На следующей ночёвке я уже постелила в углубление между стволом и веткой просохшую одежду и закуталась в одеяло, а под голову положила мешок. Совсем другое дело! Никогда бы не подумала, что придётся спать на деревьях.