– Я с пяти лет танцую, уже поздно идти в «непрофессионалы», – перебила я. – И у меня нет сбоя в гормоне роста. Дайте время, я найду партнёра, пожалуйста, – почти взмолилась я.
Несколько минут взгляд женщины метался с меня на паркет и обратно, пока она, наконец, не сказала:
– Неделя. Найдёшь за это время пару – останешься и сможешь претендовать на участие в соревнованиях, – холодно отрезала седовласая развернулась к выходу.
– Это очень мало! – мысли судорожно прыгали в голове, пытаясь найти любой, хотя бы самый глупый аргумент. – Моя мама перечислила оплату за полгода, а я занимаюсь меньше недели.
– Я уже позвонила ей утром. Деньги перечислены обратно на карту, – осадила меня женщина и скрылась в коридоре.
Вот и всё. Последняя страховочная ниточка была обрезана обычным банковским переводом.
Вечером волны шумят сильнее. Это точно, потому что я проверила эту теорию раз десять, пока шла домой.
Часы показывали 20:06, когда я забрала куртку из гардероба и вышла из Дворца Творчества. Достаю из кармана плеер и надеваю наушники, полностью войдя в образ современного депрессивного подростка.
На удивление, эти грустные размышления заставили меня усмехнуться.
Подумать только, я потратила на хореографию около двенадцати лет жизни, а они меня выгоняют. В голове сразу всплывают воспоминания всех секций и кружков. Господи, как мне тогда было стыдно и обидно:
«Тринадцать лет назад.
Высокая девочка в белом купальнике и колготках стоит посреди коридора, держась за руку матери.
– Почему? У неё что-то не получается? Может быть, она недостаточно пластична? – до последнего допрашивала тренера мама, пока её собеседница терпеливо пыталась всё объяснить.
– Нет, она прекрасно со всем справляется, просто мы не можем взять её на усиленные тренировки. Они только для профессиональной подготовки.
– Так нам это и нужно! Сделайте из неё профессионала! – напирала родительница.
– Мы не можем. Она слишком высокая, попробуйте другую секцию. Возможно, там её ждёт большая карьера, но не в художественной гимнастике. Извините!..»
Мне было около четырёх лет, а гимнастика уже поставила на мне крест. Непрошенные слезы защипали глаза, заставив закинуть голову и глубоко вздохнуть.
«Одиннадцать лет назад.
Эстрадные танцы.
– Извините, но Ваша дочь выше всех в группе почти на голову. Мы не можем позволить ей выступать со всеми. Попробуйте другие сферы…».
Резкий поток ветра бьет прямо в лицо, пытаясь остановить поток воспоминаний. Жалко, что уже поздно.
«Десять лет назад.
Хор.
– Почему она не может стать солисткой? Вы же сами сказали, что у неё лучший голос! – уставший голос мамы практически полностью слился с окружающим нас шумом.
– Потому что она стоит в последнем ряду, – ответила пожилая женщин, стоящая напротив.
– А почему она стоит в последнем ряду? Поставьте в первый, в чем проблема?
– Она слишком высокая…».
Болезненная слезинка всё-таки скатывается по щеке и сразу разбивается об воротник куртки. Неприятное маленькое пятнышко теперь морозит шею.
«Девять лет назад.
Балет.
– Мы не можем взять её выступать. Она слишком высокая, извините…».
Картинки моментов из детства, всплывают перед глазами так быстро и ярко, что становится сложно дышать.
«Восемь лет назад.
Восточно-европейские танцы.
Долгие гудки… третий… четвёртый…
– Да, мам. Нет, не взяли, – прошептала я, сглотнув тугой ком в горле.
– Почему? – кажется, она даже не удивлена.
