Дневник «Эпик Фейл»: допущены ошибки - страница 2

Сейчас, однако, меня ждёт расследование, а стеснённые условия в офисе необходимо улучшить. Я поручил Эпику составить проект судебного иска против мамы и даже снабдил его юридической литературой. Пока что успехи медведя невелики:

И хотя теснота доставляет много неудобств, совсем скоро этот вопрос решится, ведь я положил глаз на верхний этаж новой высотки в центре города. Оттуда открывается шикарный вид на весь город.

В рекламном объявлении сказано, что стоимость аренды составляет 54 000 долларов в месяц. Конечно, жирновато, но, если расследование по делу Гуннара пойдёт удачно, это будет уже какой-никакой вклад.

Да, таков наш детективный бизнес. Справляешься со сложным делом, о тебе расходится молва. Раз-два, и ты уже гребёшь деньги лопатой. А до тех пор придётся вести дела в маминой кладовке. Справедливости ради замечу, что аренда обходится нам довольно недорого (0 долларов), и единственное условие, поставленное арендодателем (мамой), – не трогать её одежду. Проблем с соблюдением этого условия нет. Во всяком случае, у меня.

Расследование дела о пропавших конфетах буксует, и я пытаюсь действовать в духе Ролло Тукаса: беру показания у Гейба, также известного как Грязнуля.

– Где вы находились в тот вечер, когда пропали сладости, принадлежащие вашему брату?

– В своей комнате.

– Что вы делали?

– Ел.

– Что именно вы ели? – уточняю я.

– Конфеты, – отвечает Гейб.

До меня доходит смысл его слов, и я делаю пометку в блокноте:

Перерыв на ланч – моя единственная возможность заняться разработкой долгосрочной стратегии агентства, поэтому я ем отдельно от других детей. Только так я могу быть уверен, что они не подсмотрят мои записи, совершив тем самым акт промышленного шпионажа.

Жаль, конечно. Жаль, что, пока я напряжённо размышляю, мой деловой партнёр вздыхает и томится за ограждением из проволочной сетки.

В школу Эпика не пускают, поэтому он мается за забором до конца уроков, ожидая, когда я отведу его домой. Медведь не любит поднимать эту тему, но я знаю, что он расценивает такое отношение как дискриминацию. В знак протеста против несправедливости я иногда вешаю на него плакат:

После ланча у нас есть пятнадцать минут на подвижные игры. Большинство ребят играют в кикбол, я сижу у забора и глажу медведя.

И не спрашивайте меня о девчонке, чьё лицо на рисунке я закрыл. Девчонка – та же самая, и я по-прежнему не собираюсь о ней говорить. Скажу лучше, что ребят расстраивает моё сидение под забором.

Да, расстраивает! Я – популярная личность, все хотят со мной общаться, только не могут – опасаются моего арктического партнёра. И, между прочим, правильно делают, что опасаются. Белые медведи – звери свирепые и непредсказуемые. Вдобавок они всё время выслеживают тюленей, а школьника, закутанного в тёплую одежду, легко принять за тюленя.

И только один человек не боится Эпика: наша дворничиха Донди Свитуотер. Вообще она приятная женщина, но очень уж любит поболтать и не догадывается, что из-за работы в агентстве я постоянно нахожусь в жутком цейтноте.

Эпик, наоборот, в восторге от Донди, ведь она регулярно передаёт для него батончики из воздушного риса.

Медведь с ума по ним сходит, в этом-то и проблема. Если когда-нибудь Эпика возьмут в плен, чтобы выведать секретную информацию, и помашут перед ним батончиком из воздушного риса, боюсь, меховой увалень тут же сломается.