11 января
СДАЛА! Мой первый экзамен. ПЯТЬ! Билет попался легкий: основные функции культуры и про европейское Возрождение. Никакой древней или современной культуры, которые мне вообще не нравятся. А вот Ренессанс, Просвещение, 19‐й век с его романтизмом, импрессионизмом, – это все по мне! Красотища. После экзаменов пошли с девчонками в «Баскин-Роббинс». Алиса осталась. Высматривает своего Сашу, наверное. Глупая. Он на нее внимания обращает не больше, чем на замечания историка Михаила Юрьевича за болтовню на паре. Шушукается без остановки с Кириллом, точно подружки.
У всех настроение было отличное. Даже у Кати, хотя всего лишь тройку получила. Главное, отстрелялись. Смеялись, точно на концерте Задорнова. Вспомнили «Фабрику звезд». Ира просмотрела финальный концерт перед Новым годом и была так удивлена, что выиграла Дайнеко. «Как так, – кричала Ира. – Подольская лучше!» Я с ней не согласна. Вика – душечка. Настя сказала, что снова пропала девушка. Как-то невпопад, но мы немножко и об этом поболтали. Не таскайтесь в темных переулках в одиночку, девочки, разве непонятно? На том и порешили. Пришлось быстрее ехать домой, у нас на Уктусе что ни переулочек, то темный.
Мария никогда не была на Уктусе до спонтанного решения купить этот дом. Район наверняка изменился за столько лет, как и весь Екатеринбург. Похорошел ли? Многочисленные коттеджи, явно построенные в последние десять-пятнадцать лет, то тут, то там посреди деревянных домов выделялись броским экстерьером в английском или европейском стиле, с многочисленными украшениями в виде эркеров, колонн, балконов и многоскатных кровель. Людям не терпелось при возможности сбежать от слишком простых форм советского градостроительства, и Мария их в этом поддерживала. Вот только в результате массово создавались вычурные и безвкусные новоделы, к тому же неудобные для жизни и обслуживания. Жилые многоквартирные «свечки» тоже смогли забраться на подножие горы, ближе к парку, изменив пасторальный пейзаж, но кофеен так и не появилось – все-таки для этого бизнеса нужен людской трафик, а здесь, как говорилось в рекламном буклете, «спокойный экологичный район с индивидуальной жилой застройкой».
Самое же главное вряд ли поменялось. Высокие сосны плотно уселись на склонах, спускались небольшими, но заметными издалека форпостами вдоль улиц в сам жилой район. Их тяжелые развесистые лапы были способны, ничуть не уставая, держать целые сугробы после снегопадов и создавать ту сказочную и величественную атмосферу тайги, которой так славятся Уральские горы.
Маша уже не помнила, кто в семье заговорил о переезде в свой дом. После пандемии коронавируса идея иметь свой клочок земли, на котором можно свободно дышать, казалось, овладела умами половины горожан. Мария видела это даже по вдруг ниоткуда появившимся заказам на дизайн загородного жилья. Но когда приезжала для замеров или съемки в застраивающиеся поселки, она видела все ту же деревенскую неустроенность с грязными после любого дождя дорогами и отсутствием минимальной инфраструктуры. Ее родители в свое время бежали от этого в Свердловск и далеко не добрыми словами вспоминали колхозный быт.
Однако дом в черте города, который скинул ей Никита, показался разумным вариантом. Здесь можно было организовать мангал-пати в любой теплый день года, а при желании через двадцать минут быть в удобном кресле кинотеатра в современном торговом центре. Они с мужем пользовались одной машиной. И если он уедет в командировку, то остановка маршруток – в пяти минутах ходьбы, да и цена «Яндекс Такси» понятна. К тому же Даша собиралась ближайшие годы жить в общежитии.
