Я открыла сумку и достала нашу совместную фотографию.
– Слушай, Костя. Ты не лучше того ублюдка, что нападает на девчонок в городе. Есть в тебе та подлость, что позволяет мужчинам наказывать женщин только потому, что они слабее. И даже хорошо, что ты показал свою натуру сейчас, а не позже. Не могу видеть тебя рядом. Не хочу даже память о тебе оставлять. И тебе – обо мне!
Я разорвала фотографию пополам и кинула на стол его оторванное изображение. Встала и ушла, не дожидаясь его реакции.
Смотрю теперь на свою фотку и вижу наивную дурочку. Оставлю ее здесь, в дневнике, в назидание себе будущей. Я удалила все его сообщения и заблокировала номер, чтобы не вспоминать и не передумать. Не имей, Кристина, дела с негодяями и лжецами!
Под текстом была аккуратно приклеена фотография с одной неровной оторванной стороной. С фото, застенчиво улыбаясь, смотрела привлекательная и очень молоденькая девушка с пышной копной темных вьющихся волос. Армянская кровь была явно сильнее русской. Черные густые брови, карие глаза, густо подведенные карандашом. Нос с горбинкой был слишком большой для такого миловидного лица, но Мария в целом так и представляла себе Кристину, каждый раз открывая дневник. Вдохновленная юность светилась в каждой черточке ее лица.
Но в этом месте текст заканчивался. Мария полистала тетрадку, но увидела лишь пустые страницы. Это было несправедливо. История не была закончена, и, похоже, продолжения не последует. Мария перечитывала последний абзац, пытаясь понять, какой смысл заложила автор, что же будет с героями дальше. Вот никогда она не любила книги с открытым финалом.
Наконец сон сумел захватить господствующие высоты ее сознания. Глубоко зевая, она поплелась в спальню, взаправду уповая, чтобы Иван завтра проспал или вообще заболел и не вышел.
Мария работала из дома последние три года, уйдя из архитектурного бюро на вольные хлеба дизайнера по интерьерам. Но только в этом году, именно здесь, в новом доме, с тех пор как уехала Даша, начала ощущать кайф от одиночества. Как будто она снова становилась ребенком, родители на работе, и только ей одной принадлежит целый мир. Когда Никита уезжал в командировки, ей дышалось еще легче. Обслуживать только себя после привычки готовить на троих казалось даже чересчур простым. Может, поэтому она все взваливала и взваливала на себя новые задачи.
Иван, конечно же, не опоздал. Мария со вздохом впустила его в свое защищенное пространство. Ей предстояло еще найти ему помощников, и от чужих людей в доме станет совсем неуютно. Но она сама захотела продолжить ремонт, нечего и жаловаться.
Мария хотела было вскипятить воду, но чайник был совсем пуст, – видимо, Никита, убегая на работу, выпил остатки. Ладно хоть, в стеклянном френч-прессе еще осталась заварка на порцию. Она потянулась за канистрой питьевой покупной воды, которая хранилась под раковиной, но обе емкости тоже были пусты. Вот черт, подумала она, придется пить водопроводную воду. Она залила в чайник холодной воды из-под крана и, пока он закипал, начала планировать рабочий день. Сейчас даст задания работнику. Затем нужно рассчитать, найти и заказать черновые отделочные материалы, чтобы залить стяжку и отштукатурить стены. Следом – взяться (да по-хорошему бы и закончить) за два варианта хозяйской ванной для последнего заказа. Если ей удастся пообедать при таком графике, то будет неприлично здорово.
