Дневник лабуха длиною в жизнь - страница 38

– Ну тогда одними сигаретами не отделаешься!

Обещал чего-нибудь притащить.

Последний день уходящего 1964 года был прохладным и бесснежным. После подъема, пробежки и зарядки лейтенант подозвал меня.

– Иди приведи себя в порядок и вали к жене! – с доброй улыбкой приказал он.

– Есть валить к жене! – козырнул я и умчался на троллейбусную остановку.

Всю ту пару километров езды с лица не сходила придурковатая улыбка. Все это было так неожиданно и так здорово! Некоторые улыбались солдатику, кто-то смотрел с подозрением. Видимо, и впрямь выражение на моем лице было, как у «человека, который смеется». Дома меня не ждали. Ира знала, что я должен заступить на вахту с тридцать первого на первое, и, грустная, занималась ребенком. Мама открыла дверь.

– Ой! Эдинька! – ахнула она.

Отец с Лёней завтракали на кухне. Я их не видел два месяца, но как же за ними соскучился!

– Где Ира?

– Там, – кивнул папа в сторону комнаты.

Ира слышала мамин возглас и уже шла на кухню, за ее руку держался и топал ножками десятимесячный Виталька. Я рассказал им о ситуации, об утренниках на десять дней.

– Тебе идет военная форма, – сказала мама, окинув меня любящим взглядом.

– Хорошо тебе, – вставил Лёня, которому было уже шестнадцать.

Мы с Ирой заскочили в комнату, там наконец обнялись и поцеловались. Мама успела поставить на стол тарелки с яйцами, докторской колбаской, белый хлеб с маслом, что и было проглочено мной молниеносно и запито сладким какао.

– А я смогу с тобой ходить на утренники? – спросила жена.

– Уверен, что сможешь, почему же нет?

– Давай сейчас пойдем прогуляемся.

– Конечно, я тоже хочу куда-нибудь пойти, ведь у нас с тобой целый день впереди. Если б ты знала, как я хочу надеть свою одежду!

Ира бросилась к шкафу за своей. Через две минуты я стоял в гражданке. Мы вышли на кухню.

– Тебе так тоже хорошо, – сказал Лёнчик.

Ему много лет приходилось донашивать за мной одежду, конечно, если от нее что-то оставалось.

– Мама, можешь дать три рубля?

– Уже собрались куда-то? Конечно, мама, папа и ребенок вам не нужны!

Мама вышла из кухни и тут же вернулась с тремя рублями в руке.

– Держи! Когда вернетесь? Надеюсь, Новый год будем встречать вместе?!

– Обязательно! – я обнял и поцеловал ее. Впереди целый день счастья.

Новый, 1965 год встречали всей семьей.

К десяти утра следующего дня пришли в Дом офицеров. Оказалось, что Ольшанский будет Дедом Морозом, а та девушка, которая должна была быть Снегурочкой, заболела. Ольшанский Иру знал и тут же спросил ее, согласна ли она поработать Снегурочкой, причем за каждый утренник будут платить пять рублей, а баянисту семь.

– Конечно! С удовольствием! – обрадовалась жена.

Двенадцать рублей были дополнительным сюрпризом. Будем вместе и к тому же неплохо заработаем.

Первые пять дней проводили по пять утренников в день, а в последующие дни – по три и два. Те, кто были ответственны за утренники, выдавали Деду Морозу множество разных игрушек, которыми он награждал детей за стишок, песенку или танец. Перед началом утренника я делал «инспекцию» мешка с игрушками. Мой сын был с тех пор обеспечен ими до самой школы. На одном из утренников смеялись особенно весело. Дед Мороз поставил на стульчик трехлетнего мальчонку, который собирался рассказать стишок. Малыш начал:

Зал взревел. Дед Мороз высоко поднял мальчонку.