– Хотите, я продам ваши книги? Быстро? – предлагаю я ему. Шевченковед гордо глянул на меня и… согласился.
Не буду открывать секретов. За 15 минут я продала все 10 томов с портретом крепостного поэта. Дед и его жена только переглядывались. Пока биограф писал на моем столе длинные пожелания счастливым читателям, закрывая собой мои книги, я общалась с его женой. Оказывается, они живут в Израиле. Живут хорошо. Своя квартира, машина. Она еврейка. Он украинец. Познакомились в Киеве.
Когда продавать было уже нечего, дедок засунул свою гордость подальше и сказал мне, что эта его книга самое важное событие в его жизни.
– Самое важное событие в вашей жизни – это ваша жена, как паровоз, на котором вы смогли выехать в супердержаву.
– Это да! – согласился шевченковед.
НЕ ЕВРЕЙ, ЕСЛИ НЕ НАДУРИТ
Нарисовался у моего столика странный читатель, на книжку пялится, мнется, видать, хочет ее бесплатно заполучить. А сам такой интересный, в приличных очках, в глазах ум!
– Я без денег. Сегодня суббота. А нам, нельзя в руки деньги брать… А у вас такая книжка! И фамилия..! Наш человек!
– Возьмите! – Тяну я ему книжку. – Только завтра принесете мешок денег.
– Не принесу. -Сокрушается мужик. – Но, может, я вам чем-то сгожусь? – и протягивает мне визитку. Заслуженный художник Украины, член корр.., и т. д.
Кем бы ни был еврей, не еврей он, если ближнего не надурит.
И снова около моих книжек интересный читатель. Виновата, каюсь! Моя фамилия вводит приличных евреев в заблуждение. Читатель, -имя его Марк, – оказался доктором-психиатром из больнички Павлова. Это та самая обитель для душевнобольных, где лечился еще Михаил Врубель, фресками и иконами которого расписан Кирилловский храм при этом богоугодном заведении.
И вот мы с этим Марком начали обстоятельное общение, как два представителя древнего рода. Я уж не стала выводить его из заблуждения и нудно объяснять, что в нашем тесном с ним кружке только один еврей. Дело вообще не в этом.
С тревогой поведал мне Марк о плачевном положении его подопечных. 40 бабушек с диагнозом «старческое слабоумие» томятся за решеткой и в духоте. А на другом этаже 40 дедушек, с таким же вердиктом карательной психиатрии. Никуда она родимая не делась! Была и продолжает быть! Несмотря на многочисленные комиссии… Все решают те же деньги от любимых наследников! Персонал из 2-х медсестер на улицу пациентов не выводит. Опасно! Массовое падение и вывих шейки бедра. А дорогие родственнички, которые могли бы выгулять кровных предков в саду, на зеленой лужайке, вообще не появляются. Кстати, сдают бабушек в психушку именно они: внучки, дочки, невестки. За ради личного комфорта и квадратных метров.
Профилактики старческого слабоумия, как заверил доктор Марк, нет. Так, что длинная очередь в психушку бесконечна. Из тех же дочек, внучек, невесток… И выход из психушки, в отличии от тюрьмы, только на погост.
Я дома. Нежусь в ванной с морской солью. С молочно-яичной маской на лице. Расслаблена. Мне надо быть красивой, молодой.
Я же писательница! Правда, еще неизвестная. И что бы кожа на лице была сияющей, нежной.
Что бы, например, издателю Красавчикову из «Холио» понравиться. Или братьям Стефуриным, из издательства «Саммитбух». Ведь, факт очевиден. Не только тексты, но и сам автор должен быть интересен!
Нежная, теплая вода, как котенок, ластится, обнимает меня пушистыми лапками. Настроение возвращается. И я понимаю, что смогу сегодня одолеть две страницы нового текста про любовь.
